Первый заместитель министра РФ по делам Северного Кавказа Одес Байсултанов в интервью "Интерфаксу" рассказал о приоритетных проектах министерства, реализация которых значительно улучшит экономическую ситуацию в федеральном округе.
- Северо-Кавказский федеральный округ в этом году начал реализацию новой редакции госпрограммы РФ "Развитие СКФО на период до 2025 года", в которой сделан акцент на развитии реального сектора экономики на принципах государственно-частного партнерства. Одес Хасаевич, как Вы оцениваете ход реализации этой программы, насколько активно регионы Северного Кавказа к ней подключились?
- Думаю, что сейчас преждевременно говорить о каких-либо достижениях, поскольку мы находимся в самом начале пути. Сама программа разрабатывалась полтора года. И стала первой государственной программой, основанной на проектном подходе.
Что касается инвестиционных проектов, которые реализуются в этом году, то они прошли жесткий отбор. На первом этапе регионы самостоятельно проводили отбор. Затем отбор провела межведомственная рабочая группа, состоящая из экспертов федерального уровня, которая работала на площадке нашего министерства. После этого все проекты прошли открытую публичную защиту в Пятигорске, на которой присутствовало более 400 гостей, представители СМИ. Трансляция публичной защиты велась в прямом эфире на сайте одного из федеральных информационных агентств. Все семь субъектов округа защищали свои проекты. В итоге через этот фильтр прошло около 50 проектов. После этого мы отобрали наиболее эффективные из них.
Сейчас много говорят о государственно-частном партнерстве. Понятно, что госпрограмма должна учитывать возможные средства из федерального бюджета, региональные ресурсы и иные средства в виде частных инвестиций.
Как действуем мы? При реализации проектов, которые мы поддерживаем, средства распределяются следующим образом: 40% вкладываемых средств – из федеральных источников, 1% - региональные деньги, 59% - частные инвесторы.
Вы спросили об активности регионов Северного Кавказа? Здесь я могу отметить еще одну особенность госпрограммы. Во всех субъектах СКФО созданы Корпорации развития. По действующему законодательству, правительство не может напрямую участвовать в инвестиционных проектах, в которые привлечены частные средства. Поэтому, такие Корпорации являются скорее своеобразными агентами, представляющими власть.
С помощью этих Корпораций по сути мы создаем в регионе инвестиционный фонд, в который поступают доходы от реализации проектов, и который в дальнейшем будет институтом реинвестиций и развития каждого конкретного региона Северного Кавказа.
Мы рассчитываем, что к 2020 году каждый субъект СКФО будет иметь по несколько миллиардов рублей собственных средств для реализации приоритетных проектов. И, соответственно, эти средства не придется заимствовать у федерального центра.
24 августа в Черкеске мы провели пятую бизнес-сессию "Инвестируй в Кавказ", которая стала очередным мостом между бизнесом и федеральными и региональными органами управления.
Главная цель таких бизнес-сессий - повысить информированность регионального бизнеса о механизмах софинансирования инвестиционных проектов через региональные подпрограммы государственной программы РФ развития СКФО до 2025 года, иных мерах господдержки, доступных предпринимателям в субъектах Северного Кавказа, познакомить с инструментами инвестирования в рамках работы двух ключевых институтов развития округа: "Корпорации развития Северного Кавказа" и "Курортов Северного Кавказа".
Серия бизнес-сессий предваряет проведение в декабре 2017 года первого бизнес-форума "Инвестируй в Кавказ!", который станет площадкой для обсуждения актуальных вопросов развития экономики СКФО, а также презентации инвестиционных проектов регионов СКФО, претендующих на включение в региональные подпрограммы госпрограммы РФ "Развитие СКФО".
- Как можно привлечь частный капитал к инвестированию в проекты, важные для Северного Кавказа? Если ли особые гарантии защиты инвестиций?
- В настоящее время нет необходимости создавать какие-либо отдельные и особые механизмы защиты инвестиций. В российском законодательстве достаточно инструментов для того, чтобы дать гарантии инвесторам.
В соглашениях с инвесторами КРСК и Корпорации развития регионов всегда указывают срок участия в проекте. Как правило, это краткосрочные проекты - до 5 лет. Но если у частного инвестора возникнет желание идти дальше самостоятельно, то институт развития может выйти из проекта и раньше, зафиксировав свою прибыль.
Важно отметить, что вложения наших институтов развития в инвестиционный проект делаются под 4-5% годовых. Но это не проценты за кредит. Это механизм защиты финансовых интересов институтов в виде условия, что годовой процент по данному займу будет не ниже уровня инфляции. Эти деньги инвестор заплатит, когда встанет на ноги, захочет выкупить долю института развития в данном бизнесе и продолжить работу дальше самостоятельно. Причем инвестор платит только один раз, когда выкупает долю института развития в проекте. Мы не против и даже поддерживаем такое развитие событий. Для нас важно запустить проект и получить обратно государственные вложения, сохранив покупательную способность вложенных денег.
Впрочем, институты развития могут продать долю в проекте и любому другому инвестору, но у того, кто начинал проект, всегда будет приоритетное право выкупа доли института развития.
- Одес Хасаевич, не могли бы Вы рассказать о ходе реализации проекта по созданию инновационного медицинского кластера в Кавказских Минеральных водах? Как он будет совмещен с проектом по созданию туристической инфраструктуры на Северном Кавказе?
- Создание медицинского кластера – это один из основных приоритетов нашего министерства.
Есть такое понятие, как "медицинский турист". Ежегодно из России на лечение за рубеж выезжают 500-700 тыс. человек. Едут они, в основном, в центральную часть Европы, Израиль, Великобританию. Средний "лечебный портфель" одного человека составляет около $10 тыс. Это значит, что ежегодно россияне вкладывают в зарубежную медицину около 5 млрд долларов.
При этом у нас есть Кавказские Минеральные воды. Это уникальное место. Нигде в мире более нет такого разнообразия минеральных источников, лечебных грязей. Есть у нас десятки видов минеральной воды, различные радоновые воды, термальные источники. Это неисчерпаемый природный потенциал, который можно использовать в лечебных целях.
По поручению правительства РФ мы разработали концепцию создания инновационного медицинского кластера в Малокарачаевском районе Карачаево-Черкесии, в районе Кисловодска, в долине между двух гор. Место идеально подходит для строительства. Концепция разработана австрийской компанией СОЛВЕ групп. Общая стоимость проекта – 162,1 млрд рублей, из них 40 млрд рублей – это федеральные средства. Сейчас идут предпроектные работы.
Реализация проекта начнется в 2018 году. До 2023 года будут созданы якорные объекты: научно-исследовательский центр, медицинский университет площадью 23,6 тыс. кв. метров, университетская клиника на 576 коек. Таким образом, у нас в едином комплексе будет и образование, и наука, и высокотехнологичная медицина, и – одно из главных конкурентных преимуществ - качественная реабилитация в оптимальных природных условиях.
Реализовав этот проект, мы не только снизим поток россиян, выезжающих на лечение в зарубежные клиники, но, уверен, сможем создать и обратный поток. К нам на Северный Кавказ поедут иностранцы для лечения.
По нашим подсчетам, которые мы делали совместно с международными экспертами, качественное лечение на Северном Кавказе "медицинскому туристу" при одинаковых условиях обойдется в 2-2,5 раза дешевле, чем в Европе.
- Уже есть инвесторы для данного проекта?
- Да, мы ведем переговоры. У нас есть потенциальные инвесторы. Это и европейские компании, и компании из арабских стран проявляют свой интерес. Детали пока раскрывать преждевременно. В ходе подготовки к реализации проекта медицинского кластера у нас возникли определенные сложности – нам пришлось поменять место его дислокации.
Там, где мы изначально планировали реализовать проект, нашли курганы, которые, предположительно, имеют историческую ценность. Насколько они ценны для истории, могут ответить только специалисты, которые должны проработать на этом месте как минимум полгода.
У нас было мало времени, поэтому мы сменили площадку для реализации проекта. Мы выбрали в Малокарачаевском районе территорию, которая идеально подходит для строительства. Там нет историко-культурных памятников, курганов и прочего, что могло бы задержать начало реализации проекта.
- В данном проекте будут только иностранные или также и российские инвесторы?
- C внутренними инвестициями у нас довольно непростая ситуация. Скорее всего, мы привлечем зарубежные фонды, предположительно, из арабских стран. Например, из Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов.
Сейчас самое главное, что на реализацию якорного проекта заложены федеральные средства. Без них частные инвестиции, особенно внешние, привлечь было бы невозможно.
Всем в России очевидно, что проект создания медицинского кластера необходим, поскольку он наряду с проектом Каспийского транспортно-логистического комплекса (КТЛК), а также проектом по возобновлению добычи вольфрамомолибденового сырья на Тырныазуском месторождении в Кабардино-Балкарии (Тырныазуский кластер) позволит продвинуть далеко вперед экономику всего Северного Кавказа.
- В каком состоянии сейчас проект КТЛК?
- К сожалению, в России сейчас нет единой концепции развития всех морских портов. А такая концепция жизненно необходима. В рамках проекта Каспийского транспортно-логистического комплекса мы предлагаем на Каспии, в районе Каспийска, построить новый порт. При этом у нас есть еще с царских времен Астраханский порт, который также надо развивать. Поэтому я и говорю о необходимости создания единой концепции, в рамках которой мы могли бы грамотно использовать возможности всех портовых инфраструктур России.
- Если есть порт в Астрахани, зачем вам еще один в районе Каспийска?
- При всем уважении к порту Астрахани, у него есть ряд проблем.
Во-первых, судоходность Волги в районе Астрахани не позволяет каждый год проводить необходимые очень дорогие очистительные работы и углублять каналы. Поэтому не все крупные суда в этот порт могут заходить – они не проходят по осадке.
Во-вторых, порт Астрахани не может работать круглый год – он замерзает. В свое время там даже курсировало специальное судно, которое кололо лед. Но это не выход, так как содержание такого судна - это дополнительные затраты.
Единственная незамерзающая часть Каспийского моря – это его южная часть. Поэтому мы и подобрали отвечающее всем требованиям место в районе Каспийска для создания нового порта.
- А будет ли рынок для нового порта?
- Прикаспийские страны с населением в полмиллиарда человек – это огромный и еще не до конца освоенный рынок. И в этот рынок прекрасно впишется новый порт.
Да, у нас рядом с Каспийском есть Махачкалинский международный морской торговый порт - единственный незамерзающий порт России на Каспии. Но также в Махачкале базируются и корабли Каспийской флотилии. Им в действующем порту тесно. И все они - и военные корабли, и нефтеналивные сухогрузы - все выходят в открытое море через один канал шириной 180 метров и глубиной в 6 метров. Сейчас во время выхода в море все корабли вынуждены идти "гуськом", так как иначе нельзя - акватория не позволяет, в некоторых местах глубина менее 3 метров.
Мы же предлагаем создать рядом новый порт. Уже найдены подходящие участки с достаточной глубиной. По нашим расчетам, в инфраструктуру нового порта необходимо будет вложить 15-20 млрд рублей федеральных средств.
- Вы уверены, что это эффективное вложение?
- Абсолютно. По сравнению с теми экономическими, политическими и стратегическими эффектами, которые получат от создания нового порта как макрорегион, так и Россия в целом, это достаточно низкая цена. В частности, например, Каспийская флотилия получит возможность отдельного базирования.
Также будут созданы новые грузопотоки. Первые предварительные расчеты мы совместно с Минтрансом и аналитическим центром правительства России уже сделали. Сейчас я дал поручение поискать суда, которые могли бы "потестировать" эти будущие маршруты. Из нового порта можно будет поставлять товары, в частности, в Иран. И даже возможны поставки в Сирию с использованием инфраструктуры Махачкалинского порта, который находится недалеко от будущего нового порта. Сейчас мы заканчиваем переговоры с сирийской стороной, которая хочет купить у нас завод по производству растительного масла. Они планируют сами производить растительное масло в России в соответствии со своими требованиями и стандартами, а затем поставлять его в Сирию.
- Минкавказ выступает за создание нового порта в кратчайшие сроки. Что мы упустим, если не начнем строительство в ближайшее время?
- Все прикаспийские страны усиленно развивают портовую инфраструктуру. Если мы упустим время и начнем строить порт через 5-10 лет, то даже если вложим в его создание в разы больше средств, то крупные компании все равно не будут менять уже сформированные за эти годы и заполненные торговые маршруты ради развития нашего порта.
А сколько возможностей у нас может появиться, если проект начать сейчас! Например, на Кавказе у нас колоссальное количество родников и минеральных вод. Мы можем заработать большие деньги, продавая нашу воду на арабско-азиатском рынке, где экологически чистая питьевая вода сейчас очень востребована.
Но для этого нам будет необходим сформированный транспортно-логистический кластер с правильными маршрутами.
Также мы можем развивать торговлю и с бывшими советскими республиками, с которыми до сих пор не утрачены связи.
Да и в первую очередь новый порт нужен потому, что территория действующего порта в Махачкале ограничена жилыми домами, железной дорогой и т.д. И даже если мы сделаем площадку рядом с Махачкалинским портом, способную обработать миллион тонн грузов, то мы полностью парализуем движение в Махачкале.
Сейчас мы хотим за 20 км до города выйти на побережье и рядом с железной дорогой построить дополнительную дорогу. Это даст возможность загрузить Махачкалинский порт еще на 150 тыс. тонн, но всех задач этим мы не решим.
Надо строить новый порт, который даст новые рабочие места, станет новой точкой развития, автоматически привлекающей сопутствующий бизнес.
- Вы упомянули о проекте по возобновлению добычи вольфрамомолибденового сырья на Тырныазуском месторождении в Кабардино-Балкарии. Как этот проект развивается?
- Мы совместно с "Вольфрамом", "Ростехом" и Минпромом проработали "каркас" этого проекта. Сейчас дело немного забуксовало, так как необходимо определить того, кто заплатит за техническое задание, затем за проектирование и другие этапы реализации проекта.
И, конечно же, необходимо будет купить лицензию на месторождение. А стоимость участка – более 2 млрд рублей. Я согласен с тем, что за лицензию надо платить. Но платить было бы правильно в реальные сроки, поскольку бремя ценой в 2 млрд не дает возможности в оптимальное время выйти на нужную рентабельность и увеличивает период самоокупаемости проекта.
Мое мнение: этот проект необходим, поскольку через несколько лет у нас, к сожалению, основные месторождения вольфрамомолибденового сырья иссякнут, а новых, разработанных и уже реализованных, у нас нет.
Стоимость проекта - более 10 млрд рублей. Уровень его рентабельности низкий, но новые технологии позволяют, по крайней мере, сделать проект безубыточным.
- Как можно реализовать проект?
- По моему мнению, все проблемы возникают из-за отсутствий одной структуры, которая отвечала бы за данный проект. Нужно определиться с тем, кто будет вести проект. Если наше министерство, то, следовательно, отвечает Минкавказ. Возможно, этот проект будут вести "Вольфрам" или "Ростех". Неважно кто, главное, чтобы это была одна структура.
Назначить ответственную структуру надо, в том числе, из соображений национальной безопасности, так как проект важен для обороноспособности России. Речь идет о твердосплавных материалах, и о многих других, необходимых для оборонного комплекса. Поэтому необходимо волевое, политическое решение.
Более 40 км автодорог планируют отремонтировать по нацпроекту в КБР в 2025 году
