О возможных последствиях введения "углеродного сбора" для экономики Кузбасса и страны в целом, реализации экологических проектов в регионе и роли антропогенного фактора в изменении климата рассказал заместитель губернатора Кемеровской области Дмитрий Исламов.
- Дмитрий Викторович, наше интервью посвящено, пожалуй, одной из самых обсуждаемых тем последних месяцев – возможным последствиям различных механизмов реализации Парижского климатического соглашения, мы рассмотрим их на примере конкретного региона России - Кемеровской области и его доминирующей отрасли промышленности - угледобывающей. Как предлагаемые формы борьбы против глобального изменения климата могут сказаться на экономическом и социальном климате Кузбасса?
- Как известно, до 21 апреля 2017 года в нью-йоркской штаб-квартире ООН открыто для подписания Климатическое соглашение, призванное препятствовать глобальным изменениям климата. Оно вступит в силу, если его ратифицирует более 55% стран, на которые приходится 55% выбросов парниковых газов. В числе "инструментов" борьбы с парниковым эффектом - введение так называемого углеродного сбора с вредных выбросов в атмосферу в эквиваленте СО2 со стран-экспортёров углеводородного сырья. Деньги планируется направлять через специально созданный Зелёный фонд, в том числе, развивающимся государствам для адаптации к глобальному потеплению.
Для промышленного Кузбасса последствия введения углеродного сбора могут быть крайне тяжелыми. По предварительным подсчетам, выбросы парниковых газов могут составлять до 85-88 млн тонн. При условии введения сборов $15 за тонну, платежи предприятий Кузбасса составят $1,32 млрд, при ставке $35 – $3,09 млрд. И все это в ситуации, когда бюджетообразующая отрасль страдает от снижения спроса и падения цен, уголь продается по цене ниже себестоимости, только чтобы не потерять ниши на рынках.
Дополнительная финансовая нагрузка может повлечь закрытие шахт, а это рост безработицы. К тому же шахту нельзя "закрыть на замок", нужно проводить дегазацию, откачивать воду, охранять опасный объект, протяженность выработки которого сравнима с московским метрополитеном.
Поскольку в СФО значительная часть электрогенерации угольная, углеродный сбор повлечет и рост тарифов в 2,5-3 раза, вырастут цены на товары и услуги, при производстве которых используется электроэнергия. Учитывая, что стоимость электроэнергии – один из основных показателей качества жизни, фактически нас призывают осознанно ухудшить социальный климат, что полностью противоречит целям развития экономики любой страны.
- Сколько кузбассовцев занято сейчас в угольной отрасли? Обсуждало ли правительство области с владельцами угольных компаний, какие шаги они намерены предпринять в случае увеличения фискальной нагрузки?
- В угольной промышленности Кузбасса занято 88 тыс. человек, с учетом вспомогательного персонала на поверхности - более 110 тыс. человек. При этом на угольную отрасль в регионе "завязаны" предприятия энергетики, горного машиностроения, транспортные и строительные компании, где занято около 500 тыс. человек. От угольной отрасли зависит экономика 18 моногородов и районов с населением более 1,5 млн человек, это почти 60% населения региона.
Возможными последствиями введения таких мер сейчас крайне обеспокоены многие компании области. Это самым серьезным образом отразится на рентабельности, приведет к снижению конкурентоспособности кузбасской продукции, сокращению производства.
- В Кузбассе и других угледобывающих регионах началось движение против перехода на "безуглеродный" сценарий. Проводятся совещания с участием власти и бизнеса. Тема обсуждается в СМИ. По вашему мнению, что нужно сделать, чтобы избежать негативного сценария?
- В результате проведения дискуссионных площадок и "круглых столов" растет понимание "углеродной" проблематики у населения и предпринимательского сообщества. Как следствие, в условиях широкой информированности уже не получится пролоббировать принятие "нужного" закона незаметно.
К обсуждению идеи создания в Сибири "безуглеродной" зоны мы привлекли все заинтересованные стороны. Губернатор Кемеровской области Аман Тулеев лично выступал на всевозможных форумах и совещаниях, посвященных "углеродной" тематике, обращался в правительство РФ. Мы на федеральном уровне аргументировано доказали нецелесообразность и неэффективность этой идеи, дали оценку негативных последствий от введения углеродного сбора и были услышаны: буквально недавно прошла информация об отказе от проекта "безуглеродной" Сибири.
Однако вопрос остается актуальным и с повестки дня не снимается. Мы продолжаем работу по сбору данных и оценке результатов возможного применения "жестких" мер Парижского соглашения для предприятий. В регионе осуществляется подсчет и оценка выбросов парниковых газов - на федеральном уровне такую работу планируется завершить к 2018 году, мы намерены к 2017 году.
Сложность в том, что сейчас выбросы учитываются далеко не во всех отраслях. Как я уже отметил, даже в угольной отрасли ведется подсчет выбросов метана предприятий с подземной добычей, поскольку взымается плата за такие выбросы, а при открытой добыче и транспортировке в открытых вагонах учет выбросов не ведется. По данным Кемеровостата, выбросы метана шахтами составляют в настоящее время порядка 768 тыс. тонн в год.
Кроме того, нам необходимо добиться внесения изменений в применяемую ООН методику по учету поглощения углекислого газа российскими лесами. Она учитывает только деревья высотой более двух метров, при этом, например, колоссальные поглощающие способности российской тундры не принимаются во внимание. В результате ООН подтверждает лишь 23-24% от реальной способности поглощения СО2 российскими лесами.
Если же учесть, что вся угольная отрасль и угольная энергетика РФ суммарно выбрасывает 200 млн тонн эквивалента СО2 в год, а таежные леса поглощают 600 млн тонн СО2, получается, что наша страна только за счет сибирской тайги компенсирует негативное влияние.
- Нельзя не вспомнить, что, к примеру, в июне 2016 года конгресс США утвердил резолюцию, в которой говорится, что введение углеродного сбора станет разрушительной для национальной экономики и населения страны. Президент Филиппин сказал, что не будет ратифицировать соглашение, которое считает абсурдным, мешающим филиппинскому обществу идти по пути современного развития. В тоже время инициатива активно поддерживается развитыми странами (Франция, Германия, Канада) и международными структурами (Всемирного банка, МВФ). А какие доводы приводят сторонники введения платы за углерод внутри России, с которыми вам удалось пообщаться?
- Я бы вспомнил еще опыт Австралии, которая в 2012 году ввела углеродный сбор, а в 2014 году отменила, поскольку его введение повлекло значительное сокращение рабочих мест, снизило уровень жизни людей и при этом не помогло защитить окружающую среду. Дополнительная нагрузка на экономику страны за 2 года составила 15 млрд австралийских долларов.
Что касается доводов российских сторонников введения углеродного сбора и перехода нашей страны на "безуглеродный" сценарий развития – они ратуют за преодоление бедности в развивающихся странах. По их мнению, если мы не перейдем к "низкоуглеродному" сценарию, мир погрузится в пучину бедности. Это не логично, так как уголь – один из самых доступных и географический распространенных энергоресурсов в мире. Около 1,3 млрд человек на земле до сих пор готовят пищу на открытом огне. Если мы заберем у них уголь, то повысим стоимость важнейших ресурсов в этих странах и только ухудшим ситуацию с бедностью.
Другой их тезис – отказ от углеродного сбора и перехода к "низкоуглеродному" сценарию обречет нас на отставание от стран, которые разовьют альтернативную энергетику. Но, во-первых, примеры Америки и Австралии свидетельствуют, что "безуглеродный" сценарий развития неэффективен. Во-вторых, мы уже развиваем альтернативную энергетику, чистые угольные технологии, так ради чего нужно фактически разрушить одну из базовых отраслей экономики?
Мы не понимаем сторонников введения углеродного сбора в РФ, который тяжелейшим бременем ляжет на нашу экономику: при ставке $15 с тонны углекислого газа РФ будет вынуждена отдавать в Международный климатический фонд значительные суммы, о которых было сказано выше. И все это в ситуации, когда нам остро не хватает финансовых ресурсов на решение насущнейших вопросов, а западные страны продлевают антироссийские санкции.
- Реализуются ли сейчас в Кемеровской области экологические проекты, направленные на снижение выбросов метана?
- Кузбасс активно участвует в мировом экологическом движении. Так, в рамках реализации Киотского протокола первый проект по утилизации метана был запущен на шахте им. Кирова компании "СУЭК-Кузбасс" – построена котельная, которая за счет метана осуществляет нагрев воды для использования в производственных целях. Проекты по извлечению и использованию шахтного метана реализовывались также предприятиями компаний "Южный Кузбасс", "Белон".
Мы намерены продолжать реализацию проектов по извлечению метана из угольных пластов, поскольку для нас это, в первую очередь, обеспечение безопасных условий труда шахтеров.
Совместно с "Газпромом" мы реализуем проект по добыче и утилизации метана из угольных пластов Талдинской, Нарыкско-Осташкинской и Тутуясской площадей на юге Кемеровской области. Завершена опытно-промышленная стадия. Кстати, реализация этого проекта также ведет к снижению выбросов парниковых газов.
Кроме того, на территории региона ведется реконструкция металлургических комплексов и предприятий цементной промышленности – основных эмитентов парниковых газов. Создан Кузбасский технопарк, а также углехимический кластер по глубокой переработке угля и техногенных отходов, у нас есть ряд проектов, связанных с глубокой переработкой угля.
В числе кузбасских проектов, снизивших выбросы СО2, отмечу проведенную "Сибирской генерирующей компанией" модернизацию своих крупнейших станций – Беловской и Томь-Усинской ГРЭС – в результате выбросы СО2 сократились на 10%. Отмечу также, что в начале 2016 года в Кемерово прошло совещание с участием "Газпрома", в ходе которого было решено, что крупные ТЭЦ региона должны работать на угле, а коммунальный сектор и частные хозяйства – переведены на газ, либо подключены к крупным ТЭЦ – таким образом также планируется сократить выбросы СО2.
Мы развиваем альтернативную энергетику. Например, с прошлого года полностью обеспечивается электроэнергией при помощи солнечных батарей труднодоступный шорский поселок Эльбеза в Таштагольском районе, куда раньше завозили дизель на вертолете.
Есть интересные проекты в сельском хозяйстве – например, в Новокузнецком районе, в хозяйстве "Славино" работает биогазовая установка, которая производит электроэнергию из биоотходов.
Кстати, фактически Россия уже выполнила и даже перевыполнила обязательства Парижского соглашения в части снижения выбросов парниковых газов до уровня не более 75% от объема 1990-го года: наша страна снизила эти выбросы на 43% - на 1,8 млрд тонн эквивалента СО2. Да, это произошло в значительной степени за счет разрушения промышленности в 1990-е годы. Но и в 2000-е годы с ростом производства Россия продолжила сокращать выбросы, внедряя эффективные энерготехнологии. Европа сейчас очень гордится своими планами по радикальному сокращению парниковых выбросов, однако пока только собирается уменьшить их к 2030 году в объеме немного больше того, что Россия уже сделала - на 2,2 млрд тонн.
Мы всегда выступаем за реализацию мероприятий, призванных улучшить экологическую ситуацию на планете, но мы против внедрения предлагаемых мер, которые сведут к нулю достижения угольной отрасли и энергетики, обрекут на гигантские капиталовложения на фоне дефицита средств на жизненно важные проекты, нанесут серьезный удар по экономике и национальной безопасности страны. По нашему мнению, в данном случае речь идет не об экологии, а о политике, направленной на снижение конкурентоспособности российской экономики и промышленности, а также на снижение стоимости традиционных энергоисточников – нефти, газа и угля, без которых, кстати, даже при самом "низкоуглеродном" сценарии развития не смогут существовать европейские экономики.
- Буквально на днях Высшая школа экономики (ВШЭ) и "Центр экологических инициатив" разработали сценарий перехода на "низкоуглеродное" развитие для Кемеровской области как крупнейшего угольного региона РФ. Предложено повышать в регионе энергоэффективность, поддерживать углехимию, использовать шахтный метан в качестве топлива и развивать возобновляемые источники энергии (ВИЭ). Что Вы можете сказать по поводу этого документа?
- Подчеркну, что этот документ разработан независимыми от Кемеровской области экспертами – к нам никто не обращался за какой-либо информацией. Возможно, поэтому в предложенном сценарии есть целый ряд существенных противоречий.
Например, предлагается увеличение использования шахтного метана в качестве газового топлива и газификации населенных пунктов, расположенных рядом с добывающими районами. Но, если при этом шахты будут закрыты, о каком шахтном метане речь?
Другое направление – развитие возобновляемых источников энергии (ВИЭ), использование ветрогенерации и солнечных батарей для децентрализованного электроснабжения, однако в Сибири ВИЭ просто нельзя рассматривать как серьезную альтернативу угольной генерации. Ну, представьте себе – перевести кемеровский "Азот", одно из мощнейших химических предприятий РФ на ветрогенерацию. Солнечная и ветрогенерация окупается далеко не во всех территориях. Например, в Кузбассе это Таштагольский район, где солнечная электроэнергетика может использоваться для отдельных домохозяйств, в других территориях энергия ВИЭ просто не будет окупаться. К тому же, энергия ВИЭ отличается нестабильностью, гидрогенерация – сезонностью. Говоря об атомной энергетике, стоит вспомнить, что многие европейские страны, а также Япония отказываются от атомных станций, сокращают их количество, приостанавливают проекты.
По теплоэнергии в суровых сибирских условиях альтернативы угольной генерации и центральному теплоснабжению нет. Ну сами подумайте, как это можно представить – за окном минус пятьдесят, а мы надеемся на солнечную батарею. Большая часть теплоэнергии Сибири производится на угольных ТЭЦ, это надежно, перспективно, экономически выгодно, с учетом того, что используется местный уголь, запасов которого хватит как минимум на 800 лет. В то же время на перестройку энергетики региона потребуются гигантские инвестиции – порядка 4 трлн рублей. Отмечу также, что, например, в пилотных проектах Дании и Канады солнечная и ветровая энергия уже используется в системах отопления, при этом тарифы на такое тепло в 10 раз выше тарифов на энергию с угольных станций.
Также в документе предлагается развивать углехимию и за её счет восполнить число рабочих мест, которое будет сокращаться в лишенной поддержки угледобывающей отрасли. Однако в условиях текущих цен на нефть и газ развитие углехимии нерентабельно, особенно с учетом высокой капиталоемкости создания углехимических производств - строительство мощностей по переработке 1 млн тонн угля в год оценивается в $4 млрд. Другие продукты переработки угля – всевозможные сорбенты, химические вещества – потребляют уголь тоннами, а не миллионами тонн, в то время как в Кузбассе, напомню, угля ежегодно добывается более 200 млн тонн.
- Дмитрий Викторович, Вы являетесь автором публикацией и участником форумов, конференций и "круглых столов" на тему глобальных климатических изменений. Кроме того, Вы участвовали в создании международного центра исследований угля и метана в Кемеровской области. Оцените, пожалуйста, роль антропогенного фактора в изменении климата.
- Я в этом смысле солидарен с экспертами, которые заявляют, что вклад антропогенного фактора в изменение климата не превышает 5%, а внимание сконцентрировано на нем, поскольку через выбросы СО2 и форматы их регулирования можно в значительной степени управлять экономиками мира и путями их развития. В том числе, пользуясь безграмотностью населения в вопросах экологии, можно влиять на общественное мнение.
Сейчас как раз идет целенаправленное политическое давление и формирование общественного мнения о том, что уголь – грязное топливо. Например, на Петербургском форуме представитель одной из зарубежных стран предлагал применить в России европейский опыт маркировки продуктов и отмечать значком продукты, произведенные с использованием электроэнергии, выработанной на "грязном топливе" угле. Мы считаем, что это абсурд. Как минимум потому, что в РФ активно внедряются "чистые" угольные технологии, современные угольные станции почти полностью улавливают серу, окислы азота и другие вредные выбросы.
Тем не менее, идея "грязного" угля активно внедряется в массовое сознание. Так, с 2016 года крупнейшие мировые банки отказались в ближайшее десятилетие кредитовать угольные проекты на $500 млрд. В Канаде 30 выпускников университета Мак-Гилл отказались от своих дипломов и устроили акцию протеста против инвестиций в угольную и нефтяную промышленность.
Вернемся к роли антропогенного фактора в выработке парниковых газов. Сегодня в мире существует две противоположные точки зрения о причинах ухудшения климата на Земле. Сторонники одной утверждают, что наибольшее влияние (95%) оказывает природный фактор - испарения с поверхности океанов, морей, болот, выбросы вулканов и лишь 5% - деятельность человека - сжигание полезных ископаемых, промышленность, транспорт, энергетика, сельское хозяйство. Так, например, в Исландии при извержении вулкан Эйяфьятлайокудль за 4 дня выбросил больше углекислого газа, чем человеческая цивилизация за 5 лет.
Сторонники другой точки зрения считают, что основным источником ухудшения климата является деятельность человека и, если допустить дальнейший рост средней температуры в мире больше, чем на 1,5-2 градуса по сравнению с началом XX века, нас ждут природные катастрофы. На сегодняшний день нет ни одного документально подтверждения этому, многие авторитетные эксперты считают эту теорию ненаучной. Только в США под призывом не верить этой теории подписалось более 30 тыс. ученых. Есть ряд исследований российских и международных экспертов, которые рассчитывают изменение температуры Земли и пытаются связать ее с деятельностью человека. Все они пришли к выводу, что это не взаимосвязанные вещи.
При этом общеизвестно, что климат на Земле менялся и раньше, до появления людей, и намного сильнее, чем это происходит в настоящее время. Был ледниковый период, который затем сменился потеплением. На севере Кузбасса, например, находки при раскопках доказали - 130 млн лет назад тут плескался древний океан, на берегах обитали динозавры, мамонты, древние крокодилы.
Закон о тишине в Томской области может быть ужесточен