Главный архитектор Петербурга Владимир Григорьев: «Конструкцию СКК нужно восстановить как вещественную память об уникальных инженерных решениях»

31 января во время демонтажа обрушился спортивно-концертный комплекс «Петербургский», на месте которого планируется строительство арены для Чемпионата мира по хоккею 2023 года. Архитектурное сообщество Петербурга призвало воссоздать уникальную инженерную конструкцию комплекса. В интервью «Интерфаксу» руководитель комитета по градостроительству и архитектуре, главный архитектор Петербурга Владимир Григорьев рассказал о перспективах воссоздания СКК и о том, какой должна быть архитектура новой арены, поделился мнением о восстановлении храмов, строительстве в центре города современных зданий и развитии района Лахта центра.

- Владимир Анатольевич, в декабре 2018 года участники заседания Градостроительного совета высказывались о ценности СКК, но проголосовали за возможность его реконструкции и изменение облика. Почему?

- Моя точка зрения совпадает с решением Градостроительного совета: облик СКК может быть изменен. Инженерную ценность представляла именно конструкция здания. Историческое значение СКК и все его награды связаны именно с мембранной конструкцией. Что касается архитектуры, то за нее комплекс не получал значительных премий, хотя для своего времени это была профессиональная яркая постройка.

- Разделяете ли вы мнение Союза архитекторов Петербурга, что конструкция СКК может быть воссоздана при строительстве новой арены?

- Воссоздание конструкции кровли СКК, во-первых, технически возможно. Во-вторых, было бы правильно оставить нашим потомкам вещественную память об инженерных решениях, которые принимались отнюдь не бесталанными людьми. Эта конструкция очень экономична по сравнению с традиционными крышами. Например, крыша стадиона «Газпром Арена» - это дикое количество металла, огромные железные мосты, колоссальные фермы, перекрывающие пролет. У СКК тот же пролет перекрывался троссовой конструкцией с мембраной толщиной всего несколько миллиметров.

СКК - это инженерное и архитектурное свидетельство эпохи. Когда исчезают здания, являющиеся свидетельствами эпохи, архитектура и культура в целом беднеют. Восстановление основной конструкции СКК мне кажется простым и правильным выходом из сложившейся непростой ситуации. Новая конструкция будет надежной, если уж у заказчика (концессионер проекта ООО «СКА Арена» - ИФ) были сомнения относительно надежности старой. Сама по себе конструкция СКК уникальна, ее можно и должно восстановить. А архитектурный облик может быть современным. В любом случае, архитектура новой арены должна быть сдержанной, напоминающей прежний СКК, но при этом не воспроизводящей элементы его фасада буквально.

- Вы упоминали, что архитектура новой арены должна быть петербургской.

- Петербургская архитектура – это архитектура в целом сдержанная и профессиональная. Если архитектурное решение отвечает этим критериям, стилистически оно может быть любым. Нельзя сказать, что Россия и Петербург, за исключением, пожалуй, конструктивизма, являлись когда-либо пионерами архитектурных стилей. Петербург исторически – прежде всего, переосмысление классики. Это и барокко, и классицизм, и русский стиль, и, наконец, модерн и модернизм, но это всегда архитектура высокого качества.

Новый СКК может быть выполнен в иной архитектуре, но она должна быть авторской: она может напоминать какие-то сооружения, но не буквально их повторять. И самое главное - архитектура такого крупного сооружения не должна повторять архитектурные приемы, использованные уже где-то для менее масштабных сооружений. Вот почему Градостроительный совет так резко отнесся к первоначальному проекту новой арены (выполненному ООО "Лайфкволити Эволюшн" - ИФ).

- Вы знакомы с архитектурным решением арены, предложенным компанией «ГорКапСтрой»?

- Не знаком. В последний раз в этом здании (комитета - ИФ) мы вели разговор про СКК около полугода назад. Мы беседовали о вариантах проектного института «Арена» с Дмитрием Вильямовичем Бушем (больше не работает над проектом с концессионером - ИФ). Все три представленных варианта мне показались достаточно интересными и подходящими, соответствующими облику Петербурга. С тех пор о проекте ничего не известно.

- В продолжение разговора о воссоздании утраченных объектов. Стоит ли массово восстанавливать разрушенные храмы, воссоздавать, например, Благовещенский собор, храм Спаса на Сенной?

- Восстанавливать храмы – дело, безусловно, благое, и чем больше мы их сбережем, тем больше сохраним уникальной архитектуры для потомков. В отличие от многих гражданских зданий, церковные здания - интересные и хорошего качества. Но любая крайность излишня и чревата, поэтому не стоит ставить вопрос так, что мы должны все восстановить.  

Для восстановления Благовещенской церкви на площади Труда нужно решить вопросы транспортной инфраструктуры города в целом. Если вдруг окажется, что вектор развития пойдет в другую сторону и мы будем сокращать количество транспортных средств, то тогда можно вернуться к вопросу восстановления этого храма. Без этого будет транспортный коллапс.

Что касается храма Спаса на Сенной, то в целом я поддерживаю это предложение. Но это очень сложная работа, так как необходимо переустроить вестибюль станции «Сенная площадь», сделать его подземным. Я считаю, что предложение входить из правого придела храма прямо в метро, которое то ли всерьез, то ли шутя было высказано, весьма странное. Не надо нам такой экзотики, церковь – это не место для архитектурных и градостроительных экспериментов.

- В Церкви считают, что для новых религиозных сооружений необходимо отменить действующий в центре Петербурга высотный регламент.

- Абсолютно согласен. Считаю, что определенные положения закона об охране памятников, в том числе и федерального, можно пересмотреть. В исторической застройке всегда был заложен принцип, по которому храмы являлись доминантными объектами и были выше всех остальных построек. Наверное, для храмов можно сделать исключение, но это обязательно должно быть прописано в законе.

- Здание Лахта центра не нарушает высотный регламент, но хорошо видно из центра, хотя авторы проекта убеждали, что он будет незаметен.

- Полагаю, было очевидно, что здание будет видно, несмотря на то, что оно находится за пределами охранной зоны центра Петербурга. И это опять вопрос к законотворчеству в области охраны памятников. Теперь всем понятно, что девятикилометрового расстояния мало, раз все равно объекты оказывают определенное влияние на панорамный вид города.  

Я бы пересмотрел в законах определение понятия доминанты и возможность доминантной застройки в центре, в том числе для церковных зданий или единственно для них, а также ввел бы норму о запрете строительства по определенным охраняемым коридорам вне зависимости от удаленности от центра.

 - Можно ли считать завершенным вид, сложившийся в районе Лахта центра вместе с ЗСД и новым стадионом. Нужно ли эту территорию развивать дальше, может быть, строить еще небоскребы?

- Конечно, для развития возможность есть. Насчет строительства высоток я сомневаюсь, потому что мы охраняем панораму с Елагина острова и на Елагин остров с разных сторон, а в районе Яхтенного моста существует ограничение строительства до 54 метров. Однако там сформировался новый современный и очень интересный вид города, который пока еще всем нравится. Его можно дополнять, строить здания, необязательно 400-метровой высоты, но современные.

- А в центре Петербурга можно строить современные здания?

- Петербург включен в список ЮНЕСКО как памятник архитектурной среды, и строить в центре нужно здания, которые бы эту среду не нарушали, не «взрывали». В центре может появиться современное здание, но в определенной градостроительной ситуации.

Есть примеры того, как в исторической части может существовать современное здание. Например, дом на Казанской улице «Архитектурной мастерской Рейнберга и Шарова». У Евгения Герасимова есть прекрасный проект в Ковенском переулке (дом 5 - ИФ) с интересным архитектурным решением: на улицу выходит часть здания, оформленная в камне, а в глубине очень органично встает стеклянное здание, которое не видно в панораме улицы. Оно не нарушает исторический контекст, но с определенных ракурсов создает оживляющую композицию и интересно в антитезе работает с собором (храм Лурдской Божией матери - ИФ). Считаю, что удачным примером работы в центре можно считать и мой дом на 2-й линии Васильевского острова, напротив Мозаичных мастерских Академии художеств. Я спрашиваю многих, видели ли они новое здание на 2-й линии, они отвечают – нет. Думаю, как иллюстрация средового подхода это хорошо.

При этом историческую среду можно «взрывать» именно общественными зданиями, это должна быть ультрасовременная архитектура. Например, вторая сцена Мариинского театра могла бы быть построена по проекту Доминика Перро (проект победил в конкурсе, но не был реализован - ИФ). Следовало также реализовать строительство Дворца танца Б.Эйфмана по победившему в международном конкурсе проекту UNStudio.

- От защитников исторического Петербурга можно нередко услышать, что в городе нельзя допустить построек из «стекла и бетона»…

- Это довольно расхожее выражение, и привязано оно к определенному архитектурному стилю - даже скорее этапу советского модернизма. Считаю, что советский модернизм - это прекрасное архитектурное направление, выдающееся направление в мировой культуре, но интегрировать в историческую среду здания с чертами советского модернизма современным архитекторам не стоит. К такому зданию «из стекла и бетона» я бы отнес Дом быта на улице Декабристов архитектора Голынкина. А вот уже названный дом «Архитектурной мастерской Рейнберга и Шарова» на Казанской улице вполне мог быть выполнен в архитектурном бетоне, и тогда бы это тоже было здание «из стекла и бетона», но принципиально иное.

В архитектурном бетоне, безусловно, можно сделать интересные здания, которые могут быть, вполне оправдано, и в центре города. Что касается стекла, то историческая архитектура знает много стеклянных примеров, начиная с хрустального дворца Джозефа Пакстона (построен в Лондоне ко Всемирной выставке 1851 года - ИФ). В Петербурге это, например, огромный витраж Елисеевского магазина. Стекло - это и материал, и атрибут исторической архитектуры.

- Нередко претензии высказываются к жилой застройке в спальных районах, например на Парнасе. Есть ли у города подход к тому, как должны выглядеть территории массовой жилой застройки?

- Парнас – большая территория. Через комитет по градостроительству и архитектуре уже в мою бытность председателем проходили согласование несколько кварталов ЖК «Северная долина». Я считаю, что нам удалось их слегка подправить. Мы не могли и не хотели кардинально, в одночасье решить задачу слома старых подходов, поскольку придерживаемся точки зрения, что вводить новые нормы нужно «гомеопатически». Главное – не ущемлять драматически интересы бизнеса. Но определенную тенденцию мы задали. Когда в «Северной долине» эти дома будут построены, можно будет увидеть разницу с тем, что было. Мне кажется, она будет существенной.