Гендиректор Агентства Дальнего Востока по привлечению инвестиций и поддержке экспорта Леонид Петухов: "Мы начали обустройство социальной инфраструктуры вокруг точек роста на Дальнем Востоке"

Генеральный директор Агентства Дальнего Востока по привлечению инвестиций и поддержке экспорта Леонид Петухов в рамках V Восточного экономического форума (ВЭФ) рассказал "Интерфаксу" о строительстве скоростной магистрали между Владивостоком и Суйфэньхэ, начале поставок молока в Китай и превращении Камчатки во вторую Исландию.

– Леонид Геннадьевич, какие сейчас задачи стоят перед Агентством Дальнего Востока по привлечению инвестиций и поддержке экспорта?

– Как подчеркнул полномочный представитель президента Российской Федерации в Дальневосточном федеральном округе Юрий Трутнев на Валдайском форуме, в развитии Дальнего Востока можно выделить три этапа.

Первый – создание в регионе конкурентоспособных точек роста. С участием известных консультантов, таких компаний, как, например, McKinsey, мы проанализировали мировой опыт и применили его, создав, например, ТОР "Свободный порт Владивосток".

В рамках второго этапа мы должны были создать центры экономического роста, научиться привлекать инвестиции, и у нас это получается.

В этом году начался третий этап работы – обустройство социальной инфраструктуры вокруг этих точек роста. Дальний Восток большой, тем более с учетом Арктики. И строить везде инфраструктуру у нас физически не получится. Поэтому было принято решение делать это точечно.

На форуме мы отчитываемся по всем этим трем блокам: где мы находимся с точки зрения конкурентоспособности наших режимов ТОР и СПВ, какие инвестиции привлекли, какие соглашения подпишем.

– На форуме планируется подписать около 100 соглашений. Какие считаете наиболее важными?

– Важными считаю соглашения, которые уже реализуются. Часть из них находится в концессии в области социальных сфер.

Мы в этом году начали строить детские сады, лагеря, больницы и увидели, что очень многие российские и иностранные инвесторы готовы это делать на условиях концессии. По сути, бизнес берет на себя финансирование социальных обязательств, что неплохо.

В целом агентство сейчас тщательно выбирает области для привлечения инвестиций. Например, на Дальнем Востоке есть лес, и в лесные проекты привлечь инвестиции проще, чем в создание высокотехнологичного производства. Хотя конечная цель – именно высокие технологии, но жизнь такова, что мы, к сожалению, должны оптимизировать затраты своего времени и ресурса. Поэтому сначала начинаем собирать самые легкие плоды.

Также развиваем сельское хозяйство и решаем земельные вопросы. Хотя это не всегда просто. Например, со стороны России с китайской провинцией Хейлудзян граничит село Рассказово. На нашей территории все распахано китайцами, везде растет рис. Почему так получилось? После развала СССР землю не поставили на кадастровый учет, и де-юре она оказалась ничья.

Провинция Хейлудзян по площади примерно равна Приморью, Амурской области и Еврейской автономной области. При этом пашни у них в 2 раза больше – 11 млн га против наших 5 млн га. К тому же свою пашню они используют лучше – распахивают 75%, а у нас 45%.

Мы решили оформить землю, наняли инженеров по кадастру, они объехали все Приморье и нашли потерянные 600 тыс. га – это примерно весь земельный банк Русагро. Эту территорию отсняли с квадрокоптера и выложили в интернете. Сейчас запускаем it-систему, которая позволяет инвестору выбрать участок, посмотреть, в каком он виде.

Также выяснилось, что помимо земли, не попавшей в кадастр, есть неиспользуемая земля в аренде. Эту аренду легко расторгнуть, доказав факт неиспользования. По закону неиспользуемой считается земля, которая не возделывается 3 года. Мы вместе с Минсельхозом придумали способ ускорить процесс расторжения. Вместе с нами представители Минсельхоза выезжают на место, эксперт устанавливает, что, например, на участке уже выросли деревья, значит, землей не пользуются, и можно законно расторгнуть договор аренды. Узнав о наших мобильных бригадах, арендаторы распахали 32 тыс. га земли!

– Могли бы подробнее рассказать о самом перспективном, на Ваш взгляд, соглашении?

– Я бы отметил проект по поставке молока из Приморья в Китай, потому что из России в Китай никогда не экспортировали обычное цельное молоко.

Соглашение было подписано в рамках визита председателя КНР Си Цзиньпина в июне этого года между ООО "Степь х молоко" (Владивосток, принадлежит агрохолдингу "Степь" АФК "Система"), китайской компанией Zhongdong Dairy Farming и АНО АПИ. В рамках контракта первая фура с молоком уже прошла таможню из Приморья и прибыла Китай.

Цены на молоко в Китае чуть ниже приморских, а российское молоко у них считается премиальным продуктом. Местные коровы питаются ГМО-продукцией, и молоко у них тоже ГМО. Бизнесмены не хотят использовать его для детского питания, премиальных продуктов и начали закупать наше.

Мы договорились, что в провинции Хейлудзян в 10 км от границы построят большой молокоперерабатывающий завод, который будет работать только на нашем молоке. Часть коров завезут из России – холдинг "Степь" перевезет нужное количество животных на эту ферму, чтобы они привыкли к климату.

Сначала проект будет работать как франшиза. В будущем хотим поставить такой же завод в Приморье, чтобы продукция сначала шла на дальневосточный рынок, потом в Китай.

Сложнее всего сбалансировать рынок. По-моему, нужно, чтобы вся инфраструктура стояла на территории России. Дальше таможенными пошлинами "подравняем".

Помимо этого проекта нам интересен китайский рынок сои. Бразилия и Китай экспортировали туда около 88%, а Россия – около 0,4%. Но после начала торговой войны Китая и США у нас есть уникальная возможность увеличить поставки сои.

– В каком состоянии проект скоростной магистрали между Владивостоком и Суйфэньхэ?

– У нас и китайцев разное понимание высокоскоростной дороги. Они ездят по 500 км/ч, а отрезок от Харбина до Суйфэньхэ – 250 км/ч. Проект помог бы открыть Владивосток для Китая – можно было бы за 2,5-3 часа добраться, например, до игорной зоны Владивостока. Но мы уперлись в вопросы транспортных коридоров.

– На форуме впервые такая большая делегация из Индии. Какие проекты с индусами близки к началу реализации?

– Две недели назад сюда приехала индийская делегация. Такой делегации не было никогда – к нам прибыли представители 140 компаний и четыре главных министра штата. Они вообще никогда в таком количестве не выезжали.

С Индией у нас потенциал гораздо больше, чем то, что сейчас делаем. Есть мелкие проекты – все, что связано с огранкой, из больших вещей – горнорудное производство. Мы честно пытались работать в сельском хозяйстве. Оказалось тяжело, потому что они привыкли работать в жарком климате, где ты можешь круглогодично собирать урожай. Тем более сельское хозяйство в Индии очень фрагментировано, и вместо гигантских фермерских хозяйств там мелкие индивидуальные фермы.

Мы также понимаем, что Индия – это вторая экономика в мире по потреблению угля, они растут на 10-15% в год, им нужен коксующийся уголь.

В конце августа мы устроили круглый стол и пригласили на него представителей крупных российских и индийских энергетических компаний. Идея такая: они, условно говоря, первые 6 месяцев покупают у нас уголь, потом, если в данном регионе у нас уже есть небольшая добыча, мы заходим инвестором в brownfield, если нет – в партнерстве занимаемся геологоразведкой.

С индийской Tata power мы начали плотно работать 1,5 года назад. Тогда они выиграли тендер и лицензию на Крутогоровское месторождение (Камчатский край), сейчас открывают офис, а 5 сентября будет подписано соглашение по их резидентству в ТОРе.

Откровенно говоря, это самый сложный клиент в моей практике. Проект долгий, инфраструктуру должно строить государство, они, по сути, просят взять на себя некие управленческие риски по эксплуатации этой структуры, что обычно не делают.

В то же время, другие индийские компании хотят работать на Камчатке, в том числе, потому что там работает Tata power.

У нас в каждой отрасли есть инвесторы из разных стран. Это очень важно, потому что бизнесмены учитывают опыт своих земляков и быстрее принимают положительное решение, если этот опыт положительный. Всех инвесторов, которых мы приобрели, мы всячески оберегаем. Иначе, что бы мы ни делали, их плохой опыт распространится на весь мир.

На полях V Восточного экономического форума мы заключили соглашение о сотрудничестве в области добычи коксующегося угля с индийском компанией "Коал Индия Лимитед" (Сoal India Limited). Документ был подписан в присутствии президента России Владимира Путина и премьер-министра Индии Нарендры Моди.

Это подписание стало логичным шагом работы с индийскими инвесторами. С начала года была проведена серия роуд-шоу и презентаций, раскрывающих возможности инвестирования в проекты на Дальнем Востоке. В июне в Мумбаи прошли мероприятия в рамках выездной сессии ВЭФа, где обсуждались вопросы развития партнерских связей по ряду отраслей. Позже во Владивостоке индийским компаниям была представлена информация о действующих и перспективных проектах. По ее итогам наше Агентство организовало встречи "Коал Индия Лимитед" с руководством компаний "Долгучан", "Колмар", "Мечел". Сейчас компания изучает полученные от российских партнеров документы, по результатам анализа будет принято инвестиционное решение. Можно сказать, что "Коал Индия Лимитед" выражает готовность рассмотреть возможность участия в угольных проектах на Дальнем Востоке России. Ключевым фактором на данном этапе являются качественные характеристики угля, а также наличие логистической составляющей.

– Планируется ли привлекать иностранные компании к развитию туризма на Дальнем Востоке?

– Важно качество туризма. Есть регионы, которые и так будут развиваться без нас – в Амурскую область всегда будут приезжать туристы из Хейхе. А в таких местах, как Камчатка, нужно действовать гораздо умнее. У Камчатки потенциал потрясающий.

Например, в Исландии есть известная на весь мир Голубая лагуна. Это, по сути, сброс от геотермальной ТЭЦ Свартсенги. Ее построили в 50-е годы, вода накапливалась, потом образовалось озеро, стали приезжать туристы. Предприимчивый врач приватизировал это место, сейчас вход туда стоит 100 евро, выручка в год – 140 млн евро. И 80% посетивших это место туристов хотели бы повторить этот опыт, но в другом месте. Камчатка для этого – идеальное место. Кроме того, Камчатка гораздо ближе китайцам, корейцам, которые меньше посещают Исландию. Поэтому это уникальная вещь, золотое дно, которое не используется сейчас.

Мы также планируем нанять консультантов, развивающих сейчас туризм Исландии, чтобы разработать туристическую стратегию развития Камчатки. Саму стратегию согласуем с Ростуризмом и будем создавать для Камчатки бренд территории.

– Последнее время прослеживается определенная тенденция: подрядчики крупных проектов по разным причинам не могут их завершить. В чем причина?

– Нужно, чтобы на Дальнем Востоке появились нормальные подрядчики. Сейчас это проблема для всех. У нас все, кто что-то строил от океанариума до космодрома – или в тюрьме, или сбежали. Так происходит не потому, что они жулики, а потому что для большого проекта они сгоняют технику, людей, а других крупных проектов у них нет.

Я пытался затащить в регион крупных российских игроков, но они же по-хорошему хитрые. Минвостокразвития создает единую субсидию для строительства школ, садиков, фельдшерских пунктов. Первый вопрос подрядчиков – где объемы? У нас тут же возникает желание отдать им всю социалку, но бизнес-то понимает, что это пассив. Много маленьких объектов, за каждый срыв которого они будут отвечать.

Проблема подрядчиков серьезная. Я бы в этом случае рассматривал за счет проектов в Приморье, Амурской области и на Камчатке создание такого pipeline проекта, который гарантировал бы какому-то нормальному игроку загрузку.

Кроме того, мы до сих пор не знаем точное количество техники в регионе. Нормальная практика, когда для исполнения большого проекта одна компания берет у другой технику в лизинг. Мы хотим посчитать на ближайшие 10 лет сколько у нас строек, техники и пр.