Посол Австрии в России Эмиль Брикс по случаю 500-летней годовщины двусторонних отношений дал интервью руководителю редакции внешней политики "Интерфакса" Ольге Головановой, в котором изложил позицию Вены по Украине, напомнив о бывшей австрийской провинции Южный Тироль, которая ныне является частью Италии, назвал санкции не самым умным инструментом в международных отношениях, заявил, что Австрия не откажется от статуса нейтральной страны и пояснил, почему так важно энергетическое сотрудничество между Веной и Москвой.
- Господин посол, в этом году отмечается 500 лет австрийско-российских отношений - с момента прибытия в Москву Сигизмунда фон Герберштейна с первой миссией в качестве дипломатического представителя Императора Максимилиана Первого. Какое значение в Вене придают отношениям с Россией?
- Действительно, ровно 500 лет назад мой предшественник Сигизмунд Герберштейн приехал в Москву, и я чувствую некую робость в связи с этой датой. Я посетил то самое место в Кремле, где он встретился с Великим Князем. И я ощущаю не только смирение, но и некоторую ответственность, которую несут обе наши страны, за наш народ и за Европу. Потому что за эти пять сотен лет нам всегда приходилось принимать решения за свои страны, но также и за Европу. Визит Герберштейна был тому хорошим примером, потому что он приехал сюда, чтобы вести переговоры о мире с польским королем и найти союзника против турецкого султана, и, насколько мне известно, он не слишком преуспел. Такое иногда случается у дипломатов.
Наши дипломатические отношения характеризуются долгосрочностью. Я бы сказал, что визит Герберштейна был столь важен в том числе и потому, что в своей книге "Записки о Московии" он говорил главным образом о двух вещах. Он говорил, что, прежде всего, Россия для европейцев – незнакомая страна, страна которую нужно изучать и открывать для себя, и многое в ней может показаться странным и непонятным. Но в то же время, он говорил и писал в своей книге, что без России Европе не обойтись. И что будущее нашего сотрудничества, будущее наших народов в этом контексте зависит от отношений Австрии и России. И я считаю, что и сегодня это в определенной степени так.
Оба наших государства благодаря нашей истории понимают, как важно находить дипломатические решения для того, что мы сегодня называем нашим европейским домом, для европейской архитектуры безопасности. Поэтому, начиная с 1517 года, Австрия отводила отношениям с Россией важное место, и мы продолжаем видеть Россию в будущем частью нашего общего европейского дома. Эти пять веков истории доказывают, что мира в Европе можно добиться только вместе с Россией, а не вопреки ей. Австрия усвоила этот урок, и мы думаем, что Европа тоже должна понимать это. Мы продолжаем выступать за диалог, хотим восстановить доверие и понимание, и не хотим раскола между Востоком и Западом. Я думаю, что такие страны, как Австрия и Россия, несут ответственность за то, чтобы этого не случилось.
- Многие страны пытаются разделить Восток и Запад. Недавно даже посол ЕС в России Вигаудас Ушацкас констатировал выход России из рецессии и высказался за экономическое сотрудничество между Россией и ЕС таким образом, чтобы обе стороны не теряли времени. Вы с ним согласны? Не считаете ли Вы, что пора прекратить санкционную войну?
- Я бы сказал, что давно пришло время наладить наши экономические отношения. Пора использовать потенциал, которым мы – Европейский союз и Россия – обладаем, будучи важными игроками на мировой арене, в том, что касается экономического сотрудничества. Мы должны искать сферы взаимного интереса, в которых мы можем работать вместе. Что касается санкций, мы знаем, что они наносят ущерб, причем обеим сторонам. Отрицать это нельзя. Поэтому снятие санкций пошло бы на пользу, но оно было и остается привязанным к некоторым всем известным условиям.
Что касается голоса Австрии в Брюсселе, я думаю, к нему прислушиваются внимательно и с определенными ожиданиями именно потому, что Австрия в этом году председательствует в ОБСЕ. Мнение Австрии по поводу санкций Москве хорошо известно. Его высказал наш президент в ходе своего визита в Москву в прошлом году, наш министр иностранных дел был здесь в январе. Я думаю, что оно сбалансированное, оно адаптировано к обстоятельствам и развитию событий, но также основано на строгом следовании согласованным принципам и политике ЕС.
В то же время, мы все время старались подчеркивать нашу заинтересованность в улучшении двусторонних отношениях, несмотря на разногласия по некоторым вопросам. Я думаю, что, тот факт, что (у России – ИФ) хорошие двусторонние отношения с разными странами Европы, – это позитивный знак в условиях ограничений и ответных мер, в которых мы сейчас находимся.
- Возможно, послу одной страны-члена ЕС будет сложно ответить на этот вопрос, но я все же его задам. Можете назвать условия и сроки ослабления или снятия санкций? Можно ли избежать новых санкций в связи с позицией Москвы по Сирии и другим региональным конфликтам?
- Многие мудрые люди уже говорили о том, что санкции – не очень умный инструмент в международных отношениях, и что нужно найти пути построения наших отношений более сбалансированно. Что касается усиления или ослабления санкций, это действительно зависит от развития на местах и от текущей политической ситуации. Нам хорошо известно, что санкции в их сегодняшнем виде зависят от развития событий на Украине. Они действительно зависят от прогресса в выполнении Минских соглашений. Обойти это никак нельзя. Мы считаем, что шанс на выполнение этих соглашений полностью все еще существует, хотя сейчас едва ли есть хоть какой-то прогресс в этом направлении.
Что касается санкций в связи с другими конфликтами в мире, Австрия всегда придерживалась позиции, что не стоит первым делом задумываться о санкциях, если мы хотим иметь дело со своими партнерами. Как мы видим, на данный момент нет новых санкций со стороны Европейского союза в связи с событиями в Сирии. Я думаю, что опыт последних лет научил нас, что нужно искать, может, не более элегантные, но более адекватные способы реагировать. Но позвольте заметить, что в то же время Австрия – страна, строго соблюдающая верховенство права. Власть закона для нас важнее, чем власть силы.
- Вы упомянули украинский кризис, и мой следующий вопрос как раз об этом. В этом году Австрия председательствует в ОБСЕ. Как мы знаем, специальная мониторинговая миссия играет важную роль на Донбассе. Какие результаты председательства предвидите для урегулирования украинского кризиса до конца года? На прошлой неделе президент Италии Серджо Матарелла выразил надежду на то, что украинский кризис удастся урегулировать до конца этого года. У вас такие же ожидания? Что, на ваш взгляд, должен сделать для этого Киев и другие стороны конфликта?
- Я навсегда запомнил слова министра Лаврова, которые он однажды произнес. Он сказал, что дипломатам не платят за то, чтобы они были оптимистами. Нам приходится быть реалистами. Я надеюсь, что к концу года у нас будет существенный прогресс, и мы работаем над этим.
Как вы знаете, в этом году председательствует в ОБСЕ молодой и активный министр иностранных дел Австрии. Он очень стремится добиться результатов в сфере улаживания конфликтов. Одновременно с этим учитывая его приоритеты, являющиеся и приоритетами Австрии в ОБСЕ, мы должны приложить усилия, чтобы добиться весьма конкретных вещей в этом году. Это значит, что в тех конфликтах, что имеются сейчас, особенно в украинском конфликте, мы должны сконцентрироваться на гуманитарном кризисе, на гуманитарных вопросах, на том, что происходит с населением на местах по обе стороны от линии конфликта.
В то же время министр говорил о том, что мы должны бороться с радикализацией, особенно молодежи. Эта проблема существует и в России, и в Австрии, она знакома и другим европейским странам.
Также министр сказал, что третий наш приоритет – восстановить доверие к европейской архитектуре безопасности. Над этим мы сейчас работаем.
Возвращаясь к украинскому конфликту, который, безусловно, является приоритетом в нашей работе, я думаю, в этом году нам удалось сделать несколько небольших шагов вперед. Я имею в виду увеличение численности специальной мониторинговой миссии (СММ), возможность вести наблюдение в режиме 24/7, согласие обеих сторон работать над режимом прекращения огня, особенно сейчас во время Пасхи. Эти шаги могут показаться небольшими, но они важны. Мы, безусловно, надеемся на прогресс по Минскому процессу.
Проблема, на мой взгляд, в непрекращающихся взаимных обвинениях. Российская сторона обвиняет украинцев, украинцы обвиняют российскую сторону. Перекладывание вины с одной стороны на другую и обратно неуместно и не ведет к продвижению в процессе переговоров. Минские соглашения – это сложный пакет условий, которые не всегда четко прописаны. Это оставляет пространство для интерпретаций и потенциального недопонимания и даже нарушений с обеих сторон. К сожалению, это приводит к тому, что возникает вероятность блокирования соблюдения Минских соглашений и даже затягивания процесса. Некоторые даже говорят, что Минские соглашения были важны для того, чтобы остановить боевые действия, когда они были на самом пике. Но их структура теперь осложняет их же четкое соблюдение. Я думаю, что хронология выполнения пунктов соглашения играет крайне важную роль. Если эту хронологию не соблюдать, это грозит срывом выполнения всего пакета соглашений. Мы считаем, что на данный момент лучшей альтернативы этим соглашениям не существует, и от экспериментов следует воздержаться.
- Вы согласны с тем, что Киев не может справиться с радикальными элементами, которые пытаются ввести блокаду между Россией и Украиной и закрыть офисы российских банков на Украине?
- Австрия уже говорила, что для решения нам необходимо создать поощрительные меры для России, а также обязательно и для сепаратистских сил на востоке Украины и для Украины, чтобы добиться позитивных шагов. Минские соглашения скорее подразумевают, что сначала соблюдение, а затем выгоды для обеих сторон. Если мы сумеем найти возможность создать поощрительные меры для соблюдения, тогда это может помочь пошаговой реализации, также это возможно для пошагового сокращения санкций, которые есть на сегодняшний день.
Безусловно, радикальные элементы с обеих сторон не помогают Минскому процессу. Мы знаем, что в этом диалоге есть партнеры, которых сложно контролировать. Во время встреч, переговоров с российской стороной мы все время слышим, что Запад должен оказать больше давления на президента Порошенко, чтобы добиться прогресса в реализации. И мы всегда просим российскую сторону оказать большее давление на сепаратистские силы, чтобы удостовериться в их желании осуществить оговоренные шаги. Думаю, что верно и то, и то. Это ситуация, в которой мы находимся, и игра, где мы препятствуем процессу, потому что виним другую сторону, но мы надеемся на то, что положительные сдвиги возможны. Это сложный процесс. ОБСЕ работает над ним ежедневно. Как Вы знаете, есть австрийский посол Мартин Зайдик, который работает в Трехсторонней контактной группе. И я слышал от него, что ситуация часто расстраивает, но он – и я не случайно употреблю именно это слово – по-прежнему оптимист.
- Как вы можете прокомментировать заявление секретаря Совета национальной безопасности и обороны Украины (СНБУ) Александра Турчинова о том, что украинская армия должна наступать на Донбасс? Министр Лавров интерпретировал это заявление как отказ Киева от выполнения Минских соглашений.
- Я считаю, что не стоит комментировать отдельные заявления ни с той, ни с другой стороны. С обеих сторон звучат слова, указывающие на то, что мы находимся в очень сложной ситуации. Но я также знаю, что правительство Украины и президент ищут выходы из нее. Я думаю, можно согласиться, что и российский президент, и министр иностранных дел ищут выходы.
Не было бы пользы, оттого что я бы комментировал отдельные высказывания политических комментаторов какой-либо из стран. Но я знаю, что порой подобные заявления влекут за собой политические решения, к примеру, очень печально, что нельзя разрешить ситуацию с участием российской конкурсантки в "Евровидении". Это четкий сигнал о том, что даже в ситуации, которая не должна иметь отношения к политике, избежать этой игры взаимных обвинений между Россией и Украиной не удается.
По нашему опыту, когда у Австрии есть проблемы с одним из соседей, и поиск решения занимает долгое время, обвинять противоположную сторону в том, что она не привержена этому процессу, не идет на пользу. У нас много десятилетий существовал спор с Италией вокруг бывшей австрийской провинции Южный Тироль, которая с 1918 года является частью Италии. На то, чтобы разрешить этот спор, у нас ушло почти 75 лет – с 1918 по 1992 год. И теперь это действительно работает. Теперь эта провинция остается частью Италии, но это процветающий регион с автономией и возможности для работы для обеих стран, а теперь еще и часть Европейского союза. Поэтому порой требуется много времени, но я думаю, что говорить о конфликте на востоке Украины как о замороженном не стоит.
- Вы бы предложили Украине обратить внимание на этот пример в австрийско-итальянских отношениях?
- Я никогда не советую обращаться к примерам из истории, потому что все ситуации разные. Я говорю о том, что у нас в Европе было много похожих проблем. И почти всем им нам удалось найти решение. Некоторые из них неидеальны, над другими мы по-прежнему работаем: взгляните, например, на Кипр – мы все еще работаем здесь над решением, некоторые из них весьма успешны – взгляните на Северную Ирландию. Ясно то, что согласно Минским соглашениям должна произойти децентрализация, и регионы Украины должны получить особые права.
- Да, именно об особом статусе Донбасса и говорится в Минских соглашениях. Как вы считаете, следует ли ускорить этот процесс?
- И да, и нет. Его следует ускорить, если у нас есть реальный шанс на то, чтобы найти устойчивое решение, которое устроило всех партнеров. Если такого решения не будет, то нет смысла оказывать давление и искать временное решение. Думаю, что нам нужно дать себе достаточно времени, чтобы найти решение, которое окажет долгосрочное воздействие на проблему там. За этим стоит и больший вопрос о будущих отношениях между Россией и Украиной. Вы лучше меня знаете, как близки были две эти страны на протяжении своей истории. Во многих семьях есть родственники и в той, и в другой стране. Сейчас существует недоверие, и чтобы преодолеть его, я боюсь, потребуется много времени. И это еще большая проблема, решение которой должны найти мы, европейцы. Я думаю, мы сможем его найти через дискуссии о нашем общем европейским доме, в том числе об архитектуре безопасности в Европе, дискуссии об экономике, как эта инициатива об общем пространстве от Лиссабона до Владивостока. Об этих вещах мы должны говорить в грядущие годы, эти вопросы могут оказаться более важными, но, безусловно, более сложными, чем конфликты, которые существуют сейчас в Европе.
- Говоря о конфликте в Сирии: в Вене прошло несколько важных встреч международной группы поддержки Сирии. Вчера замглавы МИД РФ Михаил Богданов заявил о том, что сейчас подходящее время для проведения подобной встречи. Идут ли какие-то приготовления к ее проведению в австрийской столице? Будете ли вы предлагать Вену в качестве площадки для встречи?
- Решение о том, где будет проходить встреча, принимают ее участники. Вена и Австрия всегда предлагали свои услуги. Вы знаете это еще с переговоров по Ирану, которые с успехом проходили в Австрии, а также другие международные встречи. Нейтралитет Австрии – это хорошая предпосылка для проведения встреч и дискуссий, включая упомянутую вами встречу. У меня нет информации о том, принято ли решение о месте проведения такой встречи.
- Мы подошли к моему вопросу о военном нейтралитете Австрии. Планируете ли вы сохранить этот статус? Несколько недель назад ваш шведский коллега сказал о том, что Швеция не планирует менять свой статус, однако видит в России угрозу своей безопасности, но в то же время вводит в стране всеобщую воинскую обязанность и восстанавливает свою военную инфраструктуру на Севере. Каковы планы Австрии в оборонной сфере, если они есть?
- Австрия - это нейтральная страна, и концепция нейтралитета остается краеугольным камнем нашего мышления в области безопасности, что так же соответствует нашему конституционному закону и полностью совместимо с нашим членством в Европейском союзе и партнерством с НАТО. У нас нет никаких намерений вступать в НАТО.
Я так же хотел бы отметить, что у нас уже состоялось обсуждение вопроса о всеобщей воинской обязанности. Четыре года назад в Австрии прошел референдум, большинство австрийского населения высказалось за то, чтобы сохранить всеобщую воинскую обязанность, что помогает нам иметь не только опыт службы в вооруженных силах, но и на гражданской службе. Много молодых людей состоят на гражданской службе, что хорошо для общества. Это решение уже принято.
Мы имеем хороший опыт в отношении нейтралитета такого рода. Австрийское население в большинстве своем поддерживает эту идею. Но что за этим стоит? За этим не стоит идея того, что такая страна как Австрия или любая другая страна Европы может отгородиться от того, что происходит, и от устройства Европы и мирового порядка. Это означает, что у нас есть свои четкие принципы. Наш главный принцип заключается в том, что сила закона всегда должна преобладать над законом силы.
Таким образом, мы придаем первостепенное значение правилам и принципам, согласованным на международном и региональном уровнях. Мы полностью поддерживаем Организацию Объединенных Наций, ОБСЕ, Совет Европы, и я думаю, что принятие этих правил является частью нашего повседневного мышления. Австрийское население действительно считает, что верховенство права - это то, что предписывает международному сообществу правила, необходимые для плодотворного сотрудничества. Кроме того, это также включает в себя и нашу заинтересованность в вопросах разоружения и контроля над вооружениями.
В настоящий момент Австрия - я знаю, что Россия очень далека от того, чтобы следовать нашему курсу - вместе с партнерами, такими как Южная Африка и Бразилия, поддерживает переговоры по юридически обязательному документу о запрещении ядерного оружия. Мы знаем, что для этого понадобится время, но в ООН уже проходят переговоры по данному вопросу. На этом базируется наш нейтралитет.
Но в то же время мы знаем, что нейтралитет играет положительную роль для международного сообщества в том случае, если есть служба, которая предоставляет определенные услуги международному сообществу. Наши услуги, как показывает история, и как мы видим сейчас, может сейчас даже больше, чем во времена империи, ведь сейчас мы можем сказать, что предоставляем место для посредничества, в котором было бы меньше идеологических разговоров, место, где возможен цивилизованный обмен мнениями по вопросам национальных интересов. Мы продолжим этот путь не только потому, что наше население поддерживает его, но и потому что наше политическое руководство верит в это.
- Планируете ли вы поднимать вопросы разоружения и нераспространения оружия в рамках своего председательства в ОБСЕ?
- Да. Договор об обычных вооруженных силах в Европе всегда находится "на столе" в том числе и в контексте работы ОБСЕ, это часть продолжающихся обсуждений, и мы поддерживаем данный вопрос. Я думаю, что ОБСЕ – это одна из площадок, на которой данная тема может обсуждаться, потому что в организацию вовлечены такие крупные игроки как США и Россия. ОБСЕ порой бывает непростым инструментом для принятия решений, поскольку требует консенсуса всех членов организации. Но я все равно считаю, что она должна принимать в этом участие. На площадке ОБСЕ так же проходят дискуссии об изменениях и новой архитектуре европейской безопасности. Я думаю, что ОБСЕ – это хорошая площадка для работы над такими вопросами. Эти вопросы очень сложные, потому что как вы сказали, в Швеции обсуждается вопрос того, представляет ли Россия угрозу для их безопасности или нет. В австрийском контексте у нас свой опыт в вопросе угроз. Мы знаем, что есть страны, с которыми просто иметь дело, и страны, с которыми не так просто, но мы не можем сказать, что австрийцы рассматривают Россию как угрозу.
- Некоторые страны Европы рассматривают Россию как угрозу своей энергетической безопасности. Они считают, что Россия использует энергоресурсы как инструмент для манипуляции. Может ли Австрия повлиять на позиции стран, выступающих против проектов газопроводов "Северный поток-1" и "Северный поток-2", например Польши? Планируете ли вы попытаться повлиять на эти страны?
- Как я уже говорил, энергетическая политика – это одно из главных мер экономического воздействия в мире, и она приобретает все большую значимость. Необходимо сказать, что мы всегда принимаем во внимание то, что энергетическая политика – это инструмент помощи нашим отношениям, а не препятствие. Учитывая нашу политику в области энергетики и отношения с Россией, мы можем сказать, что у нас только положительный опыт. На протяжении почти 50 лет Россия выступала надежным поставщиком газа для Австрии.
Как вы знаете, в настоящий момент OMV и "Газпром" усиливают взаимодействие по ряду конкретных проектов. Для нас "Северный поток-2" - это один из экономических проектов, реализуемый ключевыми международными энергетическими компаниями, который должен быть реализован в рамках соответствующей законодательной базы, и эта база касается энергетических отношений между Европой и Россией. Я бы сказал в общем, что мы приветствуем тот факт, что "Газпром" со своей стороны продолжает реагировать на развитие энергетической политики Европейского союза, направленной на усиление конкуренции, обеспечение безопасности поставок и снижение затрат на благо потребителей по всей Европе. Я думаю, мы должны смотреть именно на это.
Если мы сможем убедить партнеров, критикующих проект, дав им понять, что все эти элементы, которые составляют энергетическую политику Европейского союза, только усилятся благодаря таким проектам, как "Северный поток-2", то мы добьемся успеха. Насколько я знаю, "Газпром" и министр энергетики РФ имеют хорошие отношения с различными странами Центральной и Западной Европы по вопросу того, как найти пути получения положительного отклика на данный проект.
Я слышал, в основном из СМИ, что в странах Центральной Европы уже есть положительные подвижки в этом вопросе, которые могли бы помочь проекту. То, чего мы не хотим - и я уверен, что Россия тоже не хочет, чтобы другие страны, и здесь я упомяну Украину, оказались подвержены негативному влиянию на их развитие из-за таких проектов, как "Северный поток-2". Мы должны полагаться на то, что все партнеры знают об этой ситуации, и, насколько я знаю, сейчас идет продуктивный диалог на этот счет.
- Ранее министр иностранных дел Германии заявил о том, что Германия выступает за реализацию проекта "Северный поток-2", но в то же время он сказал, что Украина должна остаться транзитным государством. Как вы могли бы это прокомментировать?
- Я думаю, что это можно понять. Поскольку одним из пунктов критики проекта "Северный поток-2" является то, что у него есть политические причины нанести вред Украине. Если мы сможем удостовериться, что это не так, нам будет легче реализовать "Северный поток-2". Это то, о чем говорил министр иностранных дел Германи, и это очень близко к австрийской позиции.
- Европейские страны, как и страны в других регионах, заявляют о российском влиянии на процесс выборов. Есть ли у Австрии аналогичные опасения в отношении России? Обменивается ли Австрия разведданными с другими европейскими странами по этому вопросу?
- Мы все знаем, что кибербезопасность стала одной из самых серьезных имеющихся у нас проблем. Это глобальная проблема. Я думаю, что все страны в этом плане являются одновременно и потенциальными акторами, и потенциальными жертвами одновременно. Я думаю, что, как и в других областях, с угрозой кибербезопасности сотрудничая с Россией, а не в конфронтации. В рамках председательства в ОБСЕ мы проводим ряд специальных мероприятий, которые в том числе направлены на взаимодействие с Россией по вопросам кибербезопасности. Я думаю, что это говорит о страхах, связанных с Россией в вопросах кибербезопасности, применительно к Австрии. Касательно нашего избирательного процесса, я не видел каких-либо сообщений о вмешательстве России, так что рассматривая ситуацию в целом в Европе, в этом вся суть. Наличие подобного страха свидетельствует о боязни того, что Россия не заинтересована в сильной и единой Европе. Отчасти именно от этого европейские страны делают такие заявления. Я думаю, что Россия заинтересована в сильной и единой Европе, а значит, почти нет смысла думать о том, что Россия заинтересована во вмешательстве в выборы. В то же время в Европейском союзе проходит очень сложный политический процесс, фиксируется рост радикальных партий. Эта менее стабильная ситуация в Европе делает европейские страны более уязвимыми перед влиянием со стороны внешних сил. Киберпространство стало такой зоной конфронтации, поскольку иногда очень сложно контролировать происходящее и знать, что происходит на самом деле. А неуверенность рождает недоверие.
- Этот год является годом российско-австрийского туризма. Какие знаменательные события в обеих странах Вы можете отметить?
- Главная цель австрийско-российского года туризма заключается в том, чтобы способствовать развитию туризма в обеих странах. Я бы сказал, что главной целью является помощь в развитии туристической инфраструктуры и туриндустрии в целом посредством обмена опытом и информацией.
Я помню, как некоторое время назад президент Путин говорил о туристическом потенциале Кавказского региона, он сказал: "посмотрите на Тироль, который является одним из наиболее развитых туристических регионов, мы на Кавказе можем поучиться у Тироля". Я думаю, что с того момента для меня и для Австрии стало ясно, что мы заинтересованы в такого рода взаимоотношениях. Поэтому, я думаю, во время этого года туризма, мы будем пытаться учиться друг у друга особенно в области туристической инфраструктуры и турбизнеса.
Это один из главных вопросов, в котором мы стараемся сотрудничать, в частности, на данный момент прорабатывается возможность подобного сотрудничества между Республикой Карачаево-Черкесия и федеральной провинцией Тироль. Надеюсь, скоро будет подписано соответствующее соглашение.
В рамках года туризма мы пригласили наших партнеров во все те туристические места, которые у нас есть, например российская делегация посетит большую туристическую ярмарку в Тироле. Обмены очень важны.
Во-вторых, мы хотим, чтобы наша страна была более знакомой для потенциальных туристов из других стран. Я думаю, что это хорошо, что в рамках года туризма Россия пытается продвигать не только Санкт-Петербург, Москву и, возможно, Екатеринбург, но и другие части большой российской территории. Здесь так много всего для открытия и развития. Я думаю, что австрийским туристам нравится открывать для себя что-то новое. Я вижу в этом реальный потенциал для России.
Но я хочу сказать, что так же есть потенциал и для того, чтобы российские туристы посетили Австрию. Говорят, что Австрия имеет известность как страна для туризма и в зимний, и в летний сезон. Но в нашей стране, в которой живут менее девяти миллионов человек, заключено столько индивидуальности. Есть очень много того, что можно увидеть, только если ты будешь говорить с местными жителями, установишь этот прямой контакт, сделаешь свою поездку по стране индивидуальной.
- Несколько лет назад посольство Австрии выдавало визы лишь на время пребывания в стране. Изменилась ли ситуация? Насколько строга Австрия в вопросе выдачи многократных долгосрочных виз?
- Мы строги, но прозрачны в нашей политике. Обычно мы всегда выдаем многократные визы на период пребывания в зависимости от цели поездки. Туристические визы могут выдаваться только на период забронированного пребывания. Когда речь идет о деловых целях, то после второй или третьей поездки мы готовы выдать долгосрочную многократную визу сроком от года. Насколько я понимаю, возможный срок может доходить до пяти лет для многократных виз в Шенгенском пространстве.
Как я уже сказал, мы должны применять те же правила, что и остальные страны Шенгена. Хотя я знаю, что есть разные интерпретации в отдельных странах-членах Шенгенского соглашения. Страны, которые в большей степени туристические, имеют более гибкую политику в вопросе выдачи мультивиз, если это позволяет шенгенское соглашение. В Австрии мы пытаемся быть настолько открытыми, насколько это возможно.
- То есть это зависит от страны?
- Да, определенно зависит. Проблема, которую мы наблюдаем везде, в России, в Европе и в других странах, это вопросы безопасности. Сейчас министерствам внутренних дел и силовым структурам предстоит проделать тяжелую работу, чтобы действительно обеспечить безопасность на наших границах. Это сложный вопрос. Я думаю, что Россия и Европа должны работать над облегчением визового режима. Может пока еще преждевременно, но рано или поздно нам необходимо будет возобновить диалог по вопросу облегчения визового режима. Для того, чтобы прийти к этому, нам необходимо достигнуть прогресса в других сферах сотрудничества. Это можно назвать предварительным условием. Я всегда думал, - не знаю, насколько это находит поддержку в России - что односторонний шаг с российской стороны в облегчении визового режима европейцам может быть хорошим жестом и способствовать ответному шагу с европейской стороны. Может быть, я слишком оптимистичен в отношении того, что Россия может пойти на это.
- Я знаю, что раньше в Австрии было много чеченцев. Какова сейчас ситуация?
- В Австрии проживает довольно большое число чеченцев. Я думаю, что в Бельгии и Австрии находится самое большое число чеченцев. Интеграция чеченцев в Австрии как и других мигрантов проходит нелегко. Мы обсуждаем миграционные вопросы в том числе и с российскими структурами. Также есть чеченцы, которые возвращаются в Россию. Я знаю от австрийской стороны, что их число за последние два-три года увеличилось. Они возвращаются в Чечню, и до конца прошлого года действовала специальная программа их реинтеграции в России. Мы работали с неправительственной организацией в Чечне и финансировали ее. Мы предоставляли финансовую поддержку для реинтеграции чеченцев в России. Такие вопросы как этот, вопросы безопасности, являются важными, и именно поэтому наш министр внутренних дел посетит Россию с визитом в конце мая, где он обсудит эти вопросы на ряде официальных встреч.
- Какие вопросы будут обсуждаться?
- Пока у меня нет никакой информации о том, какие темы будут обсуждаться, но есть много вопросов "на столе", которые необходимо обсудить министрам внутренних дел, и едва ли найдется время на обсуждение их всех. Мы придерживаемся долгосрочного диалога на политическом уровне, где есть общие интересы. Можно назвать это политикой нахождения общего языка с Россией. В ближайшие месяцы также наши министр юстиции и министр сельского хозяйства прибудут в Россию с официальным визитом.
