В начале года научно-исследовательское судно "Академик Николай Страхов" вернулось в Калининград после двухлетнего "плена" в порту Коломбо. Российские океанологи за короткое время смогли восстановить его готовность к новым научным экспедициям. О том, чем сегодня занимается экипаж корабля, что ждет научный флот России в ближайшей перспективе, рассказал в интервью "Интерфаксу" директор Атлантического отделения Института океанологии РАН им П.П.Ширшова Вадим Сивков.
- Вадим Валерьевич, недавно в Балтийское море на научно-исследовательском судне "Академик Николай Страхов" вышла экспедиция вашего института. Это ведь судно, которое длительное время находилось в "плену" в порту Коломбо?
- Да, это именно то судно, которое два года простояло на приколе в Шри-Ланке, рискуя остаться там навсегда. Поэтому его выход в первый после "освобождения из плена" научный рейс без преувеличения можно рассматривать как возвращение судна из небытия. Напомню, что в январе этого года по заданию Федерального агентства научных организаций (ФАНО) наш институт, преодолев все технические и организационные препятствия, сумел вернуть "Академик Николай Страхов" в порт приписки Калининград и подготовить его к эксплуатации по прямому назначению.
Экспедиция проходит в Балтийском море. Районы затопления химического оружия времен Великой Отечественной войны хорошо известны и нанесены на навигационные карты. Наша задача - выяснить, как воздействует морская среда на коррозию и разрушение боеприпасов, какова в действительности их опасность для окружающей среды и человека.
Ученым на борту судна предстоит выполнить большой объем различных исследований. Прежде всего, это сотни миль гидрофизического профилирования с попутным исследованием рельефа и структуры донных осадков районов затопления. Для разносторонних анализов будут взяты десятки проб воды, донных осадков и биоты.
Наш институт, как и многие другие, в основном зарубежные институты, уже длительное время ведет подобные исследования. Первые результаты экспедиции, которую возглавляет специалист мирового уровня по затопленному химическому оружию Вадим Пака, будут известны сразу после того как судно вернется в Калининград в сентябре.
Но есть у экспедиции и другое задание, так сказать факультативное: она должна детально обследовать один из затопленных объектов, который в апреле этого года был случайно обнаружен в исключительной экономической зоне России экспедицией другого нашего судна "Профессор Штокман". Этого довольно большого объекта, предположительно военного корабля, до сих пор нет на навигационных картах.
- Получается, что спасенному "Академику Страхову" в этом рейсе доверены большие задачи. А что в дальнейшем? Насколько он будет востребован, как впрочем, и другие суда научного флота?
- Сразу отмечу, что сегодня суда нашего института весьма востребованы, как самой наукой, так и бизнесом. Так, на сегодня наш флагман "Академик Мстислав Келдыш" работает в Арктике в интересах ресурсодобывающих компаний. Суда "Академик Сергей Вавилов" и "Академик Иоффе" находятся в Атлантике, где работают по научным программам РАН. "Профессор Штокман" этой весной и летом выполнял академические задания в Балтийском море, а сейчас готовится к осеннем рейсу. Так что в этом году работы у наших судов достаточно.
Дело в том, что в 2016 году на проведение экспедиционных плававний научному флоту России было выделено 700 млн рублей. В новейшей истории страны это беспрецедентное решение и невероятная сумма. Наш институт это сразу почувствовал, так как в прошлые годы финансирование было мизерным, а рейсы единичными. Как заявляют в руководстве ФАНО, благодаря нормальному бюджету научный флот сможет в 2016 году нарастить экспедиционные мощности в 4 раза.
Но здесь надо сказать и вот о чем. Ситуация с "пленением" "Академика Николая Страхова" стала определенной точкой невозврата в преждней политике содержания и эксплуатации российских судов научного флота. Для руководства ФАНО стало абсолютно понятно, что настало время кардинального изменения подходов в данном вопросе, который, как оказалось, имеет первостепенное значение для океанологии.
Проанализировав состояние флота, ФАНО в начале 2016 года заявило, что прежние правила, когда за корабли отвечают различные НИИ, показали свою неэффективность. Зачастую у научной организации нет ни ресурсов, ни соответствующих компетенций для надлежащего содержания судна. Было выработано мнение, а затем и предложение, чтобы весь научный флот России управлялся из единого центра, а за его обслуживание отвечали настоящие профессионалы – моряки и снабженцы.
В итоге руководитель ФАНО Михаил Котюков подписал положение о создании в Калининграде Центра морских экспедиционных исследований. И сегодня идет активная работа по формированию новой структуры при Институте океанологии им. П.П. Ширшова РАН. Показательно, что этот важный документ был подписан во время рабочего визита главы ФАНО в Калининград, где и ранее базировались основные суда научного флота России. Как заявил М.Котюков, Центр морских экспедиционных исследований должен обеспечить равнодоступность всех научных организаций ФАНО России к научно-исследовательским судам.
Когда данный Центр начнет свою работу, руководителям различных НИИ не надо будет ломать голову, как организовать ту или иную экспедицию в Мировой океан. Он будет работать по принципу "одного окна". Руководителю НИИ надо будет лишь основательно подготовить и обосновать свою заявку на экспедициию, направив ее в совет по гидросфере Земли, для участия и победы в конкурсе.
- Вы сказали, что государство в этом году выделило неплохие средства на морские экспедиции. Значит, не все так плохо в отечественной науке?
- Да, это долгожданный позитивный сигнал. Ведь все экспедиции после распада СССР проводились фрагментарно за счет хозяйственных договоров и частично грантов. А в текущем году, несмотря на непростое экономическое состояние государства, правительство продемонстрировало готовность направлять значительные средства на исследование Мирового океана. Надеюсь, что мы наконец-то в соответствии с названием нашего института будем постоянно работать в океане. Но настоящий перелом наступит, когда будут найдены средства на строительство современных научно-исследовательских судов. Новые суда заменят действующие, которые уже во многом морально устарели, так как стоят на "вооружении" океанологов с 70-80-х годов прошлого века.
- А как же тогда интересы региона? Порой появляется информация, что институт делает для региона те или иные работы.
- Мы же тоже калининградцы и всегда рады быть полезными нашей области. Например, участвуем в реализации региональной программы берегозащиты. Показали, где в море можно взять песок, необходимый для намыва пляжей, сделали оценку воздействия этого проекта на окружающую среду. Обращаем внимание власти и общественности на развитие в наших водоемах токсичных водорослей, опасных для жизни людей и животных, это особенно актуально для Куршского залива. Начинаем предметно заниматься глубинной геотермальной аномалией, распространенной на значительной части Калининградской области и прилегающей акватории Балтийского моря.
В современных политических реалиях этот потенциальный источник энергии может стать интересным для региона. Тем более, что в этом контексте президент страны говорил с трибуны ООН о необходимости разработки "природоподобных" технологий. Кроме того, мы традиционно сотрудничаем с Национальным парком "Куршская коса", а в последнее время даже участвовали в подготовке к Чемпионату мира по футболу 2018 года – проводили инженерно-экологические изыскания в реке Преголе в районе строительства стадиона.
Если взять региональный аспект шире, то можно заметить, что у нас уже существует ориентированный на море неформальный консорциум, в котором представлены образование, наука, культура и производство. Сложилось взаимодействие нашего института, Балтийского федерального университета им. И.Канта, Музея Мирового океана и ООО "ЛУКОЙЛ-Калининградморнефть". И если музей и нефтяники – это наши давнишние партнеры, то университет в этой связке появился недавно.
Причина в том, что на фоне оживления научных исследований все острее становится нехватка кадров. Отцов-основателей в институте осталось мало, образовался существенный провал между поколениями. Нужна молодежь, готовая как по уровню образования, так и по здоровью вести работы в море. Поэтому три года назад вместе с БФУ имени И.Канта мы создали базовую кафедру "географии океана" для подготовки магистров-океанологов. Сотрудники института пополнили преподавательский состав кафедры. В образовательный процесс влилась новая кровь, с привлечением ведущих ученых страны и некоторых зарубежных научных центров были разработаны программы обучения, закуплено современное научное оборудование. Таким образом, у нас появилась возможность самим готовить специалистов для института. В процессе обучения мы учитываем, что сегодня происходит смещение акцентов от фундаментальных исследований океана к морскому природопользованию. Ребята и учатся, и участвуют в научных экспедициях, что им очень нравится. Уже более 15 магистрантов и аспирантов БФУ были приняты нами на работу. И редкая экспедиция нашего института обходится без молодых специалистов.
Более того, серьезным шагом в совместной работе стало получение университетом гранта Российского научного фонда (РНФ), выделенного на создание лаборатории морского природопользования. В ее состав кроме сотрудников нашего института вошли микробиологи из Москвы и геологи из Санкт-Петербурга. Занимаемся исследованием геологической среды в Балтийском море, в пределах российской экономической зоны. Морское дно, даже на небольшом удалении от наших берегов, до сих пор изучено на порядок хуже, чем суша. Так что регион как находился, так и будет находиться в сфере нашего заинтересованного внимания. Это объективно.
А в заключение отмечу, что на перспективы нашего института наши сотрудники, особенно молодые, смотрят с оптимизмом. Им есть куда расти, куда и зачем ходить в моря и океаны. Они востребованы. И мы по-прежнему считаем нашу профессию самой интересной.
Дистанционное обучение и новые ограничения по COVID-19 вводят для детей в регионах Северо-Запада
Пляж Петропавловской крепости в Петербурге закрыли почти на два года
