Эксклюзив 2 июня 2015 г. 10:03

Директор Сахалинского филиала Геофизической службы РАН Ю.Левин: "До августа мы еще проживем, потом может наступить катастрофа"

Директор Сахалинского филиала Геофизической службы РАН Ю.Левин: "До августа мы еще проживем, потом может наступить катастрофа"

            28 мая на Сахалине прошли траурные мероприятия, посвященные 20-летней годовщине Нефтегорского землетрясения. Опыт Нефтегорска обсудили на прошлой неделе в Южно-Сахалинске на всероссийской конференции, посвященной природным катастрофам, ведущие сейсмологи и цунамисты России, Японии и ЮАР. На ней, в частности, прозвучала информация об ожидающихся очередных сильных сейсмических событиях на Сахалине и Курилах. О том, какие уроки были извлечены из Нефтегорского землетрясения, рассказал агентству "Интерфакс - Дальний Восток" директор Сахалинского филиала Геофизической службы РАН Юрий Левин, который в те годы возглавлял сейсмостанцию в Охе на севере Сахалина.

            - Юрий Николаевич, землетрясение в Нефтегорске тогда стало полной неожиданностью для всех. Неужели не было никаких предвестников зреющей катастрофы?

            - 20 лет назад была сложная ситуация для страны - финансовый кризис и прочее. У нас не было достаточного финансирования, началось сокращение сейсмических станций, сворачивались сейсмологические наблюдения, разрушались сейсмологические сети. В частности, в 1993 году несколько станций закрыли на Курилах и все станции на севере Сахалина - в Ныврово (на полуострове Шмидта, Север Сахалина - ИФ), в Охе, в Ногликах, а также закрыли станцию "Лазарев" в Хабаровском крае, которая была призвана мониторить именно север Сахалина. После закрытия станций резко возросла сейсмическая активность. Мы тогда стучались во все двери, но бесполезно. 5 октября 1994 года произошло катастрофическое глобальное цунамигенное землетрясение в районе о. Шикотан (Южные Курилы), которое имело и имеет до сих пор огромные социальные последствия. Были человеческие жертвы.

            После этого случилось катастрофическое землетрясение в Кобе в Японии. И вот наступило 28 мая 1995 года, когда произошло Нефтегорское землетрясение. Оно произошло в 01:04 местного времени. На тот момент в оперативном режиме работала на Сахалине только одна сейсмическая станция "Южно-Сахалинск" на удалении от эпицентра более 700 км. Координаты эпицентра по одной станции в то время весьма сложно было определить. Нужны были данные с трех станций. Учитывая еще и то, что была ночь, координаты эпицентра определили ошибочно. Предположили, что эпицентр располагался в районе полуострова Шмидта, где за месяц до Нефтегорского землетрясения произошло сильное сейсмическое событие. Я тогда жил в Охе. Сразу после землетрясения позвонил мэру Охинского района. Он сказал, что в Охе есть повреждения, жертв и особых разрушений нет. Попросил сообщить в Южно-Сахалинск о множестве порывов коммуникаций - водопроводов, газопроводов. Никто о Нефтегорске не думал и не знал даже, так как переданные нам координаты эпицентра находились далеко от этого поселка Охинского района. Мэр сказал мне, что они обзвонили все населенные пункты района, но вот пока не могут дозвониться до Нефтегорска (поселок Нефтегорск расположен в 90 км южнее Охи - ИФ).

            - Если не ошибаюсь, о трагедии Нефтегорска стало известно только утром?

            - Да. Первое сообщение поступило от участкового Нефтегорска капитана Новоселова, который жил в соседнем селе Сабо в 25-30 км от Нефтегорска. К нему в Сабо пришел из Нефтегорска один из выживших милиционеров. Он сообщил о катастрофе Новоселову, тот не поверил и на мотоцикле поехал в Нефтегорск, все это увидел и затем сообщил в Оху. В районной администрации ему даже не поверили сначала. Никто не мог поверить - как это нет Нефтегорска?! После этого нефтяники из "Сахалинморнефтегаза" отправили своих специалистов туда с рациями, так как связи с Нефтегорском не было. Никто не верил.

            В 07:00 утра я был в администрации Охи, меня обвинили, что я дал им неправильные координаты эпицентра. Я им пояснил, что получил координаты эпицентра от Геофизической службы РАН. Утром была попытка поднять вертолет и лететь в Нефтегорск, но из-за тумана это оказалось невозможным. После 10:00 местного времени уже стало окончательно ясно, что Нефтегорска нет, что там произошла страшная трагедия. И только после этого поняли, что надо организовывать спасательные работы. А прошло уже 12 часов! Вот страшный опыт!

            Мало того, после не было никаких подвижек открыть сейсмостанцию в Охе. Хотя станция стояла, наши сотрудники на тот момент работали в других местах, ведь надо было как-то жить и кормить семьи. Я снова предложил тогда открыть сейсмостанцию, сказал, что сотрудники готовы вернуться, но от нашего руководства такого распоряжения не поступило.

            - То есть выжившие жители Нефтегорска 12 часов спасались сами, своими силами?

            - Да, сами. Помощь к ним подоспела после обеда следующего дня, первыми спасателями там были нефтяники из "Сахалинморнефтегаза". Они перебросили туда всю технику, которую смогли набрать для спасения. После в области был создан штаб, на следующие сутки прибыли отряд Центроспаса во главе с Сергеем Шойгу (на тот момент глава МЧС РФ - ИФ) и правительственная комиссия.

            Я пробился к Шойгу 29 мая, переговорил с ним, и он дал мне указание открыть сейсмостанцию в Охе. И мы начали работу на общественных началах. Первую зарплату мы получили только в сентябре. Люди работали на энтузиазме. Сотни сильных землетрясений в день регистрировали в том районе. Это очень много. К нам прибыли специалисты из Южно-Сахалинска, в том числе из Института морской геологии и геофизики Дальневосточного отделения РАН. Проводилось макросейсмическое обследование этого землетрясения. Потом была организована международная экспедиция, в состав которой вошли сахалинские специалисты, сотрудники Института физики Земли и японские сейсмологи. Японцы привезли с собой цифровую аппаратуру, которой у нас тогда вообще не было, и они нам ее подарили. Благодаря этой помощи, мы организовали центральные наблюдения вокруг Нефтегорска, определили поле афтершоков. Работали тогда все лето на японской аппаратуре.

            - Если бы сейсмостанция в Охе работала перед катастрофой, можно было бы ее как-то спрогнозировать, выявить какие-то предвестники?

            - Предвестники были. Я лично в марте 1993 года передавал письмо в администрацию Охинского района и в "Сахалинморнефтегаз", когда вопрос стоял о закрытии станции, о том, что в этом районе возле Нефтегорска зреет сильное землетрясение. Мы говорили, что в ближайшее время здесь возможно сильное сейсмическое событие. Но что такое ближайшее время? Это среднесрочный прогноз: что в течение 3-5 лет высока вероятность сильного землетрясения. И ровно через 2 года оно произошло. То есть предпосылки были. Но не было средств на выживание, и все станции на севере были закрыты. Если бы работали станции, можно было бы оперативно определить параметры эпицетра и сказать, где оно произошло. А так ошибка более чем на 100 км.

            Сейчас сейсмостанции работают в Охе и в Ногликах. Но этого мало для севера Сахалина, надо больше станций. Сегодня есть станции автоматические, которые передают нам данные в режиме он-лайн, не надо их обслуживать. Мы готовы такие станции поставить, мы готовы их обслуживать, передавать информацию. Но у нас нет средств на приобретение аппаратуры. Аппаратура дорогостоящая, вот допустим на постановку 1 пункта наблюдения и измерения нужно порядка 2 млн рублей. Если бы областная власть купила такую аппаратуру, мы бы через каждые 100 км поставили такие станции по Сахалину и тогда оперативно до 5 минут сможем определять координаты эпицентра с большой точностью плюс-минус 2-3 км.

            - Какой самый опасный в сейсмическом плане район Сахалина?

            - Юг Сахалина, как самый густонаселенный, где живет большая часть населения региона. Вокруг Южно-Сахалинска у нас работают порядка 17 пунктов наблюдения, это и переносные, и стационарные станции. Это станции для оперативного определения эпицентра и для научных исследований. Если мы регистрируем по своему региону порядка 1 тыс. сильных землетрясений в год с магнитудой более 3,5, то этими станциями мы регистрируем в год тысячу землетрясений (от неощутимых до сильных) только вокруг Южно-Сахалинска.

            А весь регион мониторинга у нас - 3 млн кв. км. Это - Курилы, Охотское море, Сахалин, Приморский и Хабаровский края, Амурская и Еврейская автономная области. Во всем этом регионе мы не можем засечь все мелкие землетрясения, так как не хватает аппаратурной сети, высокочувствительных станций. Но сильные землетрясения в этом регионе мы регистрируем - более 1 тыс. в год.

            Локальная высокочувствительная сеть сейсмостанций у нас есть сегодня только на юге Сахалина.

            - Самый сейсмоопасный регион на Дальнем Востоке, который входит в зону вашего мониторинга?

            - Курильские острова, 80% всех регистрируемых нами землетрясений, происходит в районе Курильского желоба. Курило-Камчатский пояс - часть Тихоокеанского огненного пояса. Тихий океан по всему его периметру - это череда вулканов, разломов. Есть так называемая зона субдукции - Алеутские острова, Камчатка, Курилы, Япония, где Тихоокеанская плита подвигается под материковую плиту. Здесь происходят самые страшные сейсмические события. Наиболее частые - возле Курильских островов, где мы регистрируем тысячи землетрясений в год (от неощутимых до сильных).

            Когда у нас работала сейсмостанция на Шикотане (Южные Курилы), она в год регистрировала 14 тыс. землетрясений в этом районе. На Сахалине сейсмических событий значительно меньше, но и здесь по несколько раз в год мы ощущаем землетрясения. Если меня спросить, было ли сегодня землетрясение на Сахалине, я скажу со 100%-ной вероятностью, что сегодня на Сахалине произойдет землетрясение, может неощутимое, но произойдет. Но я не знаю - где оно произойдет и с какой силой. В среднем по югу Сахалина мы регистрируем по три землетрясения в день.

            - На Курилах сейсмостанции у вас работают только на обитаемых островах?

            - Да. На Курилах в этом плане положение просто аховое. У нас есть три станции на Парамушире в Северо-Курильске, по одной на Шумшу и на Итурупе, четыре станции на Кунашире. Этого совершенно недостаточно. Уникальнейшее место о. Шикотан, где, как я уже говорил, в 1994 году произошло катастрофическое землетрясение. Мы открыли там станцию в 2010 году, поставили дорогостоящую аппаратуру, вложили деньги, но в прошлом году там сгорело здание во время циклона, произошло замыкание проводки. Здание было очень старое, 1950-х годов постройки. Вместе со зданием сгорела дорогостоящая аппаратура. И мы опять остались без станции на Шикотане. Мы готовы поставить там станцию, отправить туда специалистов. Но нам необходима помощь местных властей, в том числе по приобретению аппаратуры. Там достаточно поставить оборудование, которое не надо обслуживать, оно в оперативном режиме будет передавать нам данные в Южно-Сахалинск. Если бы нам купили аппаратуру, мы готовы установить ее, где надо, и этим обеспечить оперативный мониторинг сейсмических событий - в первые же минуты после землетрясения сказать, где и какой силы оно произошло, в каких населенных пунктах могут быть возможные потери и разрушения.

            - Разработка месторождений углеводородов, в том числе на шельфе Сахалина, влияет на землетрясения?

            - Проводились исследования по этому поводу. Нефтегорское землетрясение точно не было техногенным, это традиционное тектоническое землетрясение. То, что на севере Сахалина добывают углеводороды, это такая мелочь по сравнению с тем, что там произошло. Разработка шельфа не является пока причиной происходящих здесь землетрясений.

            - Где, по среднесрочному прогнозу, ожидаются сильные землетрясения?

            - Вероятность сильных землетрясений в Сахалинской области - везде, так как у нас сейсмически активная зона и на Сахалине, и на Курилах. Есть среднесрочный прогноз, согласно которому высока вероятность сильного землетрясения на Южных Курилах. Мы более чем уверены, что в течение пяти лет здесь должно произойти землетрясение магнитудой больше 6. Также высока вероятность сильного землетрясения на Северных Курилах и на юге Сахалина. Мы не можем сделать качественного прогноза отчасти от того, что не хватает данных. Но опять же, существует прогноз, что в последнее время потряхивает у нас юго-запад Сахалина - в Холмском и Невельском районах. Отчасти это отголоски Невельского землетрясения 2007 года, продолжается афтершоковый процесс. Но есть предположения, что возможно там будет еще какое-то землетрясение. Несколько лет назад я говорил, что холмчане должны радоваться, что их периодически трясет. Если потрясывает потихоньку, значит идет высвобождение энергии, значит возникновение сильного землетрясения маловероятно. Лучше почаще потихоньку, чем один раз сильно. Краткосрочные прогнозы наука пока не делает.

            На юге Сахалина, в районе перешейка "Поясок" (Сахалин по форме напоминает рыбу, "Поясок" - начало "хвоста" рыбы - ИФ), по нашим данным, возникла зона затишья. То есть вокруг землетрясения происходят, а в этом месте - нет. То есть там накапливаются напряжения, высока вероятность сильного землетрясение в этом месте.

            Среднесрочный прогноз - весьма слабый, так как у нас не хватает данных из-за недостаточного количества сейсмостанций. Нужны плотные сейсмические сети. Только на Сахалине надо установить дополнительно хотя бы 20-30 пунктов наблюдения, чтобы мы имели представление, что происходит.

            Север Сахалина - весьма опасный район, там много коммуникаций нефтяников, в том числе нефте- и газопроводы. А у нас сегодня там всего две сейсмические станции на такую территорию.

            - Сколько станций необходимо в Сахалинской области и вообще на контролируемой вами территории ДФО?

            - Сегодня наша сеть состоит из 45 станций, в том числе 25 - в Сахалинской области. Если, к примеру, возьмем соседний японский о. Хоккайдо, там более 300 пунктов наблюдения. По территории Сахалин и Хоккайдо почти соизмеримы.

            По Дальнему Востоку очень много должно быть станций. На Сахалине желательно установить их через каждые 50 км, то есть 50 штук как минимум. И то это плохо. Сахалин вытянут меридионально, чтобы правильно определить параметры эпицентра здесь, станции должны быть расположены вокруг этого эпицентра. У нас эпицентры в большинстве случаев расположены в море, а в море мы не можем поставить станции, а значит, чтобы закрыть Сахалин, станции надо ставить и на Курилах, и на материковой части РФ возле Сахалина. Было бы прекрасно, если хотя бы 50 пунктов наблюдений было на Сахалине, 20 - на Курилах и столько же на материке, то есть около 100 станций. Тогда бы проблему мониторинга мы бы закрыли.

            - В своем выступлении на конференции по природным катастрофам вы говорили о том, что возглавляемый вами филиал сегодня опять оказался в ситуации 1993 года по финансированию. То есть опять стоит вопрос о закрытии сейсмостанций?

            -Да. Мы - академическая структура. Сейчас идет реформирование РАН, создано федеральное агентство научных организаций (ФАНО), мы теперь находимся под ведомством этого агентства, оно выдает нам госсубсидии на выполнение госзадания. На этот год финансирование нам урезано на 10%. Мы никогда не жили богато. У нас всегда был недостаток средств. Но эти 10% по нам ударили так, что мы получили деньги только на оплату труда. У нас сегодня нет средств на содержание сейсмостанций, нам нечем платить налоги. Пока мы живем в долг. Где-то до августа-сентября мы еще проживем, потом может наступить катастрофа.

            Мы не можем купить топливо для обогрева станций, а у нас все станции автономные, мы не можем оплачивать договоры по водоснабжению, по вывозу мусора, платить налоги за землю и федеральное имущество, которое нам дано в оперативное управление. Мы не можем развиваться, двигать науку, у нас нет средств на закупку аппаратуры, да и у нас на это никогда не было средств. Сейчас у нас речь идет только о выживании. Мы вынуждены будем закрывать сейсмостанции, сокращать сотрудников, чтобы были средства на поддержание того, что останется.

            Фактически создаются те же условия, что и в 1993 году, когда из 24 станций Сахалинской области 12 были закрыты, после чего произошли два катастрофических землетрясения на Сахалине и Курилах, сильнейших за всю историю России. В Шикотанском землетрясении погибли 11 человек, в Нефтегорском - более 2 тыс. человек. Самое страшное, что мы не смогли вовремя по Нефтегорску приступить к спасательным работам. Время было упущено, а это человеческие жизни. Если бы тогда работали станции на севере Сахалина, я гарантирую, что такого упущения не было бы.

            У нас сегодня нет денег на выполнения гарантий по ФЗ "О северах", например, на оплату проезда в отпуск один раз в два года. Мы обязаны оплачивать проезд в отпуск своим сотрудникам. Но у нас нет на это денег. У нас средняя зарплата сотрудников гораздо ниже, чем средняя зарплата в Сахалинской области.

            - Как вы пытаетесь решить финансовую проблему?

            - Пишем письма своему руководству. ФАНО должно уже обращаться в правительство РФ, в Минфин. Мы обращались к прежнему руководству области, но бесполезно. Сейчас планируем обсудить эту проблему с новым руководством региона, может оно нас услышит.

            - Исходя из уроков Нефтегорского землетрясения, что необходимо сегодня сделать?

            - Первое - изменить ситуацию с финансированием. Так как наша работа связана с безопасностью населения, с человеческими жизнями. Надо развивать региональную сейсмологическую сеть наблюдений, работать на прогноз. Это все упирается в деньги. Для этого должно быть достойное финансирование. Я не говорю о зарплате, которая у нас низкая. Я говорю об оснащении: нам нужна аппаратура, нужно содействие местных властей в приобретении и установке этой аппаратуры.

            Мы не можем отводить земельные участки, строить здания, у нас нет на это денег, и это большая бюрократическая волокита. Мы обращались к местной власти неоднократно, чтобы нам предоставили хотя бы половину квадратного метра в своих бюджетных учреждениях для установки нашей аппаратуры и на улице закопать датчик. Чтобы эта аппаратура была под охраной, чтобы ее не украли, 2 млн рублей одна такая станция стоит. Меня посадят в тюрьму, если что-то пропадет.

            Мы можем в каждом здании поставить аппаратуру и обеспечивать ее работу, делать прогноз воздействия землетрясений на существующие объекты. То есть мы тогда сможем сказать, что вон там землетрясение ощущалось силой от трех до пяти баллов. Сегодня мы можем только определить магнитуду, а как ощутило сейсмическое событие население - мы не можем сказать. Для этого мы звоним в населенные пункты и спрашиваем, как там ощущалось землетрясение, есть ли порывы коммуникаций, разрушения. А если мы поставим такую аппаратуру, то с высокой степенью вероятности сможем говорить о параметрах события.

            Поэтому как бы тривиально не звучало, это дело финансовое. Нам нужна аппаратура, нужны кадры. Нужно наращивать аппаратурную базу, открывать в регионе сейсмические станции. Тогда всем будет жить спокойнее.

Читайте нас в
  • ya-news
  • ya-dzen
  • google-news
Показать еще